Пайпер написала и несколько других. Правда, они посвящались уже не малявкам. По крайней мере так показалось Ти-Джей после того, как она промучилась с компьютером еще несколько минут, пытаясь отыскать нужную информацию.
Ти-Джей записала для себя на бумажке имя и фамилию автора, а также название интересующей ее книги, чтобы позже спросить о ней в библиотеке. После этого она отправилась принимать душ и завтракать.
Когда она вошла на кухню, мама как раз собиралась выпустить Оскара на улицу.
— Не выпускай его! — закричала Ти-Джей. — Нельзя!
А вдруг он почует запах Элизабет и выследит местечко, где она сейчас прячется?
«Воображаемый запах», — тут же мысленно поправила девочка сама себя, стараясь рассуждать логически.
— Почему нельзя? — удивилась мама.
— Потому что… я… я сначала хочу расчесать его.
Мама вопросительно посмотрела на Ти-Джей, как будто хотела поинтересоваться: «И с каких пор ты стала добровольно ухаживать за котом?»
— Ну, пусть он пока побудет дома, ладно? — умоляющим голосом произнесла Ти-Джей. — Я сейчас позавтракаю и расчешу его как следует.
— Что ж, раз ты хочешь взять на себя ответственность за внешний вид кота, я возражать не стану, — согласилась мама.
Ура!
И кот остался дома. Он жалобно помяукал, глядя на дверь, потом бросил на Ти-Джей осуждающий взгляд, словно понимал, кому он обязан временным заточением, и гордо удалился из кухни.
Ти-Джей налила себе стакан апельсинового сока, достала из буфета пачку сухих завтраков и подсела к матери за стол.
— У нас молоко кончается, — сообщила мама. — Так что советую забрать его прямо сейчас, пока папа не вылил остатки себе в кофе.
— Хорошо.
— А ты почему сегодня так рано встала? Надеюсь, не специально для того, чтобы расчесать кота?
По утрам в субботу все члены семьи отсыпались «по полной программе», за исключением мамы, А вот там, на ферме, Ти-Джей поднималась рано. Но сейчас ей не нужно было ухаживать за Огоньком, поэтому у девочки выработалась привычка в пятницу вечером засиживаться допоздна, зато потом спать, сколько влезет.
Ти-Джей неопределенно пожала плечами:
— Может быть, я решила начать новую жизнь. Так сказать, с чистого листа.
— Что ж, приятно слышать. Я за тебя рада.
Ти-Джей насыпала в миску хлопьев и, протянув руку к пакету с молоком, обратилась к матери:
— Послушай, а когда ты была маленькой, у тебя никто не отнимал того, кто был тебе очень-очень дорог?
Мама тяжело вздохнула:
— Ти-Джей, прошу тебя, не надо. Я же прекрасно понимаю, как тяжело тебе было прощаться с Огоньком. Поверь, я тоже очень переживала. Но нам следовало переехать сюда, хотели мы этого или нет.
— Да нет, я сейчас о другом. Мне интересно узнать, как ты поступала в таких случаях. Что ты при этом делала? Как справлялась с трудностями? Как заставляла себя двигаться по жизни дальше?
«Не придумывала ли ты себе малявок ростом в пятнадцать сантиметров, чтобы хоть как-то скрасить собственное одиночество и немного успокоиться?» — мысленно добавила Ти-Джей.
— А почему ты решила спросить меня об этом именно сейчас?
— Сама не знаю. Я…
Ти-Джей знала, что нельзя говорить о малявках. С одной стороны, она дала слово молчать. С другой, мама подумает, что дочка спятила. Поэтому пришлось сочинять прямо на ходу:
— Просто я вчера познакомилась с одной девочкой там, в парке, — начала Ти-Джей. — Ну, мы и разговорились о… всякой ерунде. И тут выяснилось, что она решила сбежать из дома, потому что ненавидит своих родителей. А причина тому… ну, как я поняла, главная причина… в том, что они заставили ее избавиться от… м-м-м… любимой собачки. А девочка этого песика очень любила. Вот мне и стало интересно, а не случалось ли с тобой…
— Как зовут эту девочку? — насторожилась мама. — Мы должны обязательно рассказать обо всем ее родителям.
— Нет, мамочка, не надо. Это вообще не наше дело.
Но мама строго покачала головой:
— Иногда приходится вмешиваться в чужую жизнь. И при этом не важно, хотят ли этого другие люди.
— Ну, я-то, в общем, ничего про нее и не знаю. Мне даже не известно, где она живет. Может быть, даже в другом городе. Я встретила ее в парке, а она уже сбежала из дома.
— Ти-Джей, все это очень серьезно. Понимаешь?
— Конечно. Но она ведь уже сбежала. И, кстати, я завела этот разговор совсем по другому поводу.
Мама смотрела на дочку несколько секунд, после чего негромко спросила:
— Ты тоже ненавидишь нас?
Ти-Джей отчаянно замотала головой:
— Нет. Я, конечно, злюсь оттого, что нас разлучили с Огоньком, и когда я вспоминаю, как все это происходило, но… Из-за этого же нельзя возненавидеть родителей.
— Ну, слава Богу, хоть так.
— И дело даже не в том, что мне не нравится тут жить.
— Мы же тысячу раз говорили, почему все так произошло.
— Я знаю. Я просто вспомнила об этом, потому что ты сама подняла эту тему.
Мама с удивлением посмотрела на дочку.
— Ну, хорошо, — быстро согласилась Ти-Джей. — Эту тему подняла я. Но ты мне еще ничего не ответила.
— А что именно тебя так беспокоит?
— Не стану ли я вас ненавидеть так же, как Элизабет — своих родителей. Вот почему мне стало интересно, не происходило ли с тобой что-либо подобное в детстве.
— Нет, — уверенно произнесла мама. — Никогда. И ты не думай, что мне или папе был приятен такой поворот событий. Мы прекрасно понимали, как ты любила свою лошадку.
— Огонька. Его звали Огонек.
Ти-Джей пришлось опустить глаза в миску с хлопьями и часто заморгать, чтобы не расплакаться. Мама взяла дочку за руку.
— Я все понимаю, милая моя, — негромко произнесла она. — И мне очень жаль, что все вышло именно так.
— Я тебе верю.
— Мне кажется, что ты не будешь ненавидеть нас. Я надеюсь на это, Бог свидетель. И если мы с тобой сейчас спокойно разговариваем на эту тему, я полагаю, с нами пока все в порядке.
«Нет, мама, — подумала Ти-Джей. — Не все. По крайней мере, лично со мной явно не все в порядке».
Она не испытывала ненависти к родителям. Но только в ее сердце, которое раньше заполнял Огонек, теперь зияла огромная дыра.
Ти-Джей, как и обещала, тщательно расчесала Оскара сразу после завтрака. Эта необходимая
