совершаете вы, я всегда заподозрю вас в эгоизме. Даже если речь идет о таких мыслях, как «Меня будут помнить героем» или «Если бы я этого не сделал, я бы не смог жить дальше. Не смог бы смириться с тем, что я от чего-то уклонился». Однако не забывайте: я не говорил, что все люди одинаковы, не говорил, что не бывает бескорыстных поступков. Наверное, бывают. Мы должны это выяснить. Вы приводите пример матери, спасающей ребенка — своего ребенка. Что до того, что она не спасет соседского малыша! У нее есть ее сын или дочь. Солдат умирает за свою родину. Мне тяжело думать об огромном количестве подобных смертей. Я все время спрашиваю себя: «Это ведь результаты идеологической обработки?» Мне тяжело думать о мучениках: по-моему, многие из них подверглись подобной обработке. Мученики- мусульмане, мученики-индуисты, мученики-буддисты, мученики-христиане… Все они были под гипнозом!
Они считают, что должны умереть и что смерть — это здорово. Они слепо идут к своей цели. Конечно, я не имею в виду абсолютно всех, — я лишь подчеркиваю существующую тенденцию. Многие коммунисты находятся под сильным влиянием идеологии (думаю, с этим вы не будете спорить). Их мозг зомбирован настолько, что они вполне готовы погибнуть. Иногда мне кажется, что готовить террористов можно точно так же, как в свое время готовили, например, св. Франциска Ксаверия. После тридцатидневного уединения человек обретает всепоглощающую любовь к Христу, но полностью перестает осознавать себя и свои поступки. Полностью. Он может вытерпеть любую боль. И он уверен в своей святости. Я не пытаюсь опорочить Франциска Ксаверия — возможно, он на самом деле был великим святым. Но жить с ним под одной крышей было бы трудно. Вам известно, что в общении он был просто несносен? Давайте сделаем небольшой экскурс в историю. Игнатию постоянно приходилось вмешиваться, чтобы хоть как-то стушевать нетерпимость своего доблестного сподвижника. Лишь неистовый фанатик способен на то, что творил святой Франциск. Вперед, вперед, только вперед — невзирая на остающиеся позади трупы. Именно это вменяют св. Франциску в вину. Он часто смещал со своих постов членов нашего Ордена, и они обращались к Игнатию. Игнатий говорил им: «Идите в Рим — там во всем разберемся», и тайно возвращал им их сан. Как измерить уровень самосознания в этой ситуации? Не знаю, вправе ли мы судить. Я вовсе не утверждаю, что бескорыстных поступков не бывает. Я хочу сказать, что в большинстве случаев все наши поступки объясняются личными интересами. Все. Эгоистичны ли наши деяния, которые совершаются ради Христа? Безусловно. Когда в своих действиях вы руководствуетесь любовью к ближнему, вами движет все тот же эгоизм. Этот тезис нуждается в более детальном разъяснении.
Представьте, что вы живете на островах Феникс, и вам ежедневно приходится кормить по пятьсот детей. Понравилось бы вам это? Или, как вам кажется, подобное занятие было бы вам в тягость? Иногда так оно и случается; дело в том, что есть люди, которые тяготятся своим нежеланием что-то делать. И называют такую деятельность благотворительной. Чувствуя за собой вину, они разыгрывают целый спектакль. В их сердцах нет любви. Но вы-то, слава Богу, получаете удовольствие от того, что помогаете другим. Удивительно! Вы полностью здоровы, потому что эгоистичны. Эгоизм и есть здоровье.
Подведем итоги. Есть два вида эгоизма (а может, и три). Эгоизм первого типа: человеку нравится угождать самому себе; эгоизм второго типа: человеку нравится доставлять удовольствие другим. Никаких причин для гордости тут нет. Присущий вам тот или иной вид эгоизма говорит лишь о ваших пристрастиях, но не о вашей духовности. Вы самый обыкновенный человек, обладающий более тонким вкусом. В детстве вам нравилась кока-кола; теперь вы стали старше и понимаете, как хороша в жаркий полдень кружка ледяного пива. Ваш вкус развился. Вам нравится радовать других, но удовольствие вы получаете такое же, как и раньше. Есть еще одна разновидность эгоизма (наихудшая): человек заставляет себя делать что-то хорошее. Это занятие ему не нравится, он его просто ненавидит. Он жертвует собой и жалуется на это. Ба! Как же мало вы себя знаете, если думаете, что с вами такого никогда не бывает.
Если бы каждый раз, когда я чувствовал неловкость из-за собственных действий, мне платили по доллару, я давно уже стал бы миллионером. Вам хорошо знаком этот механизм. «Папа, хочешь я вечером тебя встречу?» — «Конечно, хочу!» У меня совсем нет желания это делать — я просто ненавижу его встречать. Вечером я хотел посмотреть телевизор, но отказать отцу я не могу. Кишка тонка. «Конечно, хочу», — говорит он, и мои мысли принимают другой оборот: «Вот черт, придется смириться».
Мне не хочется встречать отца и не хочется ему отказывать. Поэтому из двух зол я выбираю меньшее, и отвечаю: «Хорошо, папа, я выйду вечером». Я хочу скорее прийти домой и стереть с лица дежурную улыбку. Но вот я встречаю отца и спрашиваю, как у него идут дела. «Отлично», — отвечает он и пускается в долгий рассказ о том, как он любит свою работу. Я в это время думаю: «Боже, скажет он что-то по существу или нет?!» Наконец он добирается до главного, и мне удается отделаться от него, послав его в нокаут репликой: «Да ведь любой дурак с этим справится!» Утром после завтрака я подхожу к нему и спрашиваю: «Ну, как ты?» (я чувствую, что был груб вечером). «Ничего, — отвечает отец и добавляет: — Знаешь, твои слова мне очень помогли. Хочешь, встретимся сегодня после ленча?» Боже правый!
Это наихудший вид милосердия: вы делаете что-то из-за боязни ощутить себя эгоистом. Вам не хватает духу попросить, чтобы вас оставили в покое. Вы хотите, чтобы вас считали добрым пастырем! Если вы скажете: «Мне не нравится причинять людям боль», я отвечу, что не верю вам. Я не верю любому, кто говорит, что не любит заставлять людей страдать. Все мы любим мучить людей — особенно некоторых. Нам это нравится. Мы радуемся, когда видим, что кто-то мучит своего ближнего. Но сами мы не желаем причинять боль, ведь тогда пострадаем мы сами. Так-то. Если мы станем источником чьих-то мучений, о нас плохо подумают. Нас не будут уважать, о нас будут плохо отзываться, а мы этого не любим.
ЧТО ЗАНИМАЕТ ВАШЕ ВНИМАНИЕ
Жизнь — это банкет. И трагедия человечества в том, что на этом банкете большинство людей умирает голодной смертью. Вот что я повторяю без устали вновь и вновь. Мне вспоминается милая история о том, как экипаж сплавлявшегося по одной из бразильских рек плота едва не погиб от жажды. Люди не знали, что река, по которой они плывут, полна пресной воды. Река впадала в море под таким напором, что даже на расстоянии двух миль от берега ощущалось ее течение — а значит, и вода там была пригодна для питья. Но они даже не подозревали об этом. Так и мы: купаемся в радости, счастье и любви, даже не замечая этого. Причины те же — зомбирование мозга, гипноз и сон.
Представьте, что какой-то чародей гипнотизирует человека так, что тот перестает замечать очевидное и начинает видеть то, чего нет. С вами именно это и происходит. Покайтесь и примите благую весть. Покайтесь! Проснитесь! Перестаньте проливать слезы над своими грехами. Зачем сокрушаться о том, что было во сне? Вы сожалеете о совершенных в гипнотическом трансе поступках? Зачем вам это? Пробудитесь! Пробудитесь! Покайтесь! Обновите свое сознание. По-новому взгляните на мир! Ведь «царство здесь!» Редкий христианин отнесется к этим словам серьезно. Я говорил, что первое, что вам надо сделать, — это пробудиться, осознать свое нежелание просыпаться. Намного больше вы хотели бы получить все то, что, как вам внушили, для вас очень ценно и важно — причем жизненно важно. Второй шаг — осознание. Осознание того, что вы, быть может, всю свою жизнь заблуждались и потому постоянно суетились. Суетились и не просыпались. Заблуждались относительно любви, свободы, счастья и всего остального. Совсем непросто слушать, когда кто-то камня на камне не оставляет от дорогих вам вещей.
Что касается идеологической обработки человека, то мы располагаем довольно интересной информацией. Доказано, что когда человек примеряет на себя или «интроецирует» чужие идеи и мысли, он так или иначе программирует свой мозг. И самое смешное то, что за эти идеи он готов умереть. Это ли не странно? Надежным показателем того, был мозг человека запрограммирован или нет, а также насколько жизненные принципы данного мужчины или женщины сформированы интроекцией, является реакция этого человека на критику его убеждений. Если он эмоционально реагирует на нападки со стороны, то можно с большой долей вероятности предположить, что перед нами типичный продукт идеологической обработки. Он готов умереть за чужую идею. Террористы и святые (так называемые святые) выбирают себе какую-то идею, становятся одержимыми ею и идут за нее на смерть. Слушать непросто — особенно если вы идейный человек. Но даже если вы и не очень идейный, слушать все равно трудно. Вы ведь слушаете только свою программу, только свой сон. Новые идеи вы пропускаете через эту программу, согласовывая полученную информацию с данной вам психологической установкой или властвующим над вами гипнотическим сном. Помните вопрос одной студентки после лекции о сельском хозяйстве: «Сэр, я согласна, что лучшее
