твои опасения по поводу будущего. Согласен ты меня выслушать и ответить на все мои вопросы?
— Придется, раз уж ты здесь!
— Прежде всего я хотела бы предупредить тебя о грозящей опасности. Ты знаком с бароном де Рэйссом?
Молодой человек, никак не ожидавший услышать это имя, почувствовал себя так, словно его кирпичом по голове огрели.
— С бароном де Рэйссом! — пробормотал он, пристально глядя в глаза девушки и силясь прочесть в них, что ей известно об этой печальной истории.
— Да, с тем самым человеком, что где-то месяц назад был в Жуаньи и выкупил твои векселя…
И без того бледное лицо Дюшмэна буквально побелело. Он сдавленно произнес:
— Откуда ты его знаешь? Откуда тебе известно, что векселя теперь у него?
— Оттуда же, откуда знаю, что он выкупил у госпожи Дельон и теперь свято хранит некое весьма компрометирующее меня признание, мною же собственноручно и написанное. Разумеется, этот якобы барон неспроста коллекционирует такого рода документы. Естественно, я знаю, зачем ему моя бумага, но совершенно не представляю, зачем ему понадобился ты, а мне непременно нужно это знать.
— Зачем?
— Ну это же элементарно! Опасность с его стороны угрожает и тебе, и мне. Значит, нам нужно объединиться и сообща сразить врага.
Дюшмэна била дрожь. Он попытался обмануть свою бывшую любовницу.
— Но мне-то опасаться решительно нечего, — сказал он.
Аманда пожала плечами.
— Не надо сказок! — заявила она. — Ты прекрасно знаешь, что я отнюдь не дура. Каким образом барон де Рэйсс завладел векселями, на которых красуется подделанная тобой подпись?
— Он выкупил их.
— И давно ты знаешь этого человека? Он что — твой друг?
— В тот день я увидел его впервые…
— И он сразу же вызвался тебе помочь? Как это произошло?
Дюшмэну стало страшно. Он рассказал Аманде о том, как неожиданно барон де Рэйсс предложил ему свою помощь.
— И тебе это не показалось странным? Даже более чем странным? — воскликнула девушка.
— Конечно, показалось очень странным, но…
— И ты все-таки согласился.
— С чего бы мне вдруг отказываться, если так вовремя подвернулась возможность выпутаться из беды?…
— И ты надеешься убедить меня, что от тебя этот человек так ничего и не потребовал?
— А что, по-твоему, он мог потребовать?
— Хватит, Рауль, рассказывай! Выкладывай все как есть: мне нужно знать правду! Еще раз говорю: нам обоим грозит опасность и, чтобы вырваться из когтей мерзавца — он, между прочим, такой же барон, как и мы с тобой, — нам нужно объединиться!
— А как его на самом деле зовут?
— Овид Соливо. Он вор и убийца; всего несколько дней назад он едва не отравил меня…
— Он пытался тебя отравить! Почему?
— Почувствовал, что я обо всем догадалась. Он прекрасно понял, что ему не удалось меня одурачить, изобразив барона. Этот человек совершил уже много преступлений, и я, по-моему, догадываюсь об одном из них — оно сорвалось, но по независящим от него причинам.
— А что за преступление? — живо заинтересовался Дюшмэн.
— Месяц назад лже-барон, которого на самом деле зовут Овид Соливо, пытался отправить на тот свет одну девушку; она сирота и выросла в приюте. И ему почти удалось это сделать. Он ударил ее ножом, она долго и тяжело болела, но не умерла.
— И ты уверена, что это сделал именно он?
— У меня масса причин для подозрений, но, чтобы окончательно удостовериться, не хватает одной маленькой детальки. Как только мне удастся ее отыскать, у меня появится оружие против него, и я уже буду в силах отомстить…
Когда Рауль Дюшмэн услышал про сироту и приют, в мозгу его словно что-то вспыхнуло, и страх охватил его с новой силой.
— А тебе известно имя сироты? — с трудом проговорил он.
— Люси.
— Люси! — вскричал Рауль. — Ах! Ведь именно это имя фигурировало в заявлении о помещении в приют, которое он с меня потребовал.
— В заявлении о помещении в приют? — дрожа от надежды и волнения, переспросила Аманда.
— Да. В обмен на ту услугу, которую он мне оказал, тот человек уговорил меня найти и отдать ему заявление кормилицы, которое она оставила в мэрии Жуаньи, прежде чем сдать в приют воспитывавшуюся у нее девочку, потому что за нее перестали платить. Он мне сказал, что это его дочь…
— Вот подлец! Теперь у меня никаких сомнений не осталось! Это он напал на Люси, а бумагу потребовал от тебя наверняка для того, чтобы сотворить еще какое-то преступление! Но ведь ты, наверное, не имел права отдавать ему этот документ?
— Не имел. Бумага должна была оставаться в архиве мэрии.
— И что же будет, если узнают, что ты отдал ее?
Рауль содрогнулся. На висках у него выступил холодный пот.
— Тогда я пропал, окончательно и бесповоротно.
— И ты не хочешь отомстить выродку, сделавшему вид, будто спасает тебя от погибели, а на самом деле навлекшему на твою голову еще худшую беду? И не попытаешься отнять у него бумагу, отсутствие которой в архиве тебя погубит, и поддельные векселя, с помощью которых он принуждает тебя молчать?
— Отомстить! Отобрать у него все эти бумаги! О! Конечно, хотел бы! Но как?
— Ты доверяешь мне?
Рауль Дюшмэн явно пришел в замешательство. И тем не менее через пару секунд решился произнести:
— Да…
— Ты согласен предоставить мне возможность действовать и слушаться меня во всем?
— Да. А что нужно делать?
— Следить за лже-бароном де Рэйссом.
— Для этого потребуются деньги, а у меня их нет.
— Я дам тебе денег… Теперь я должна рассказать тебе всю правду о себе; оба мы, сами о том не подозревая, стали сообщниками этого человека, а это до добра не доведет. Значит, нам нужно вырваться из его когтей.
И Аманда рассказала молодому человеку все. Рауль выслушал ее очень внимательно.
— Ясно как день, — сказал он, — что мерзавец очень ловко использовал тебя для осуществления своих планов. И теперь, понятное дело, вынужден будет залечь на дно. Где же его искать? И как?
— В Париже Овид Соливо знаком с одним очень известным промышленником; тот владеет заводом в Курбвуа. Мне случайно довелось услышать кое-что, из чего можно заключить, что между промышленником и нашим разбойником существуют некие особые и весьма близкие отношения. Они наверняка часто видятся, и если мы начнем следить за домом Поля Армана и его заводом, то в самом ближайшем будущем увидим, как туда входит лже-барон. Вот так и будем действовать.
— Но как же мне действовать, если я еще не выздоровел?
— Подождем, пока подлечишься. Главное, что мы уже обо всем договорились.
— Мы сможем увидеться завтра?
— Да. Я зайду попрощаться с тобой.
— Деньги тебе нужны? Сегодня утром железнодорожная компания предложила мне пять тысяч франков в качестве мировой.
