людей…
– Потому-то я и намерен щедро вознаградить тебя за потерю, которую причинит тебе его отсутствие.
Этих слов Роже Риго ожидал с нетерпением с самого начала разговора. Маркиз коснулся единственной чувствительной струны в его сердце.
– Вы сказали, маркиз, – спросил браконьер, – что желаете взять моего мальчишку к себе?
– Да.
– Скоро?
– Сегодня же, сейчас же…
– Навсегда?
– Да, навсегда.
– Ну, маркиз, может быть, я и найду средство исполнить ваше желание…
– Каким образом?
– Рауль мой сын, мое добро, моя собственность. Он принадлежит мне, как Франция принадлежит королю. Я имею право оставить его у себя или отдать, словом, располагать им как мне вздумается…
– Никто этого не оспаривает.
– И если, – продолжал Роже свое рассуждение, – я соглашусь расстаться с мальчишкой, то единственно для его счастья, как вы сейчас сказали, маркиз.
– Потом?
– Конечно, я хочу, чтобы мой сын был счастлив… это самое большое мое желание, но мне кажется несправедливым, что мальчишка будет жить в полном довольстве, тогда как у меня нет ничего. Мне кажется несправедливо, что он будет спать на перине, а я на соломе, что у него будет десять блюд за обедом, между тем, как я буду умирать с голоду…
– Конечно, – подтвердил маркиз, – это было бы несправедливо…
– Как же быть?
– А вот я сейчас объясню тебе это…
Роже весь превратился в слух.
– Ты будешь, – продолжал маркиз, – получать от меня ежегодное содержание, которое доставит тебе мягкую постель, хороший стол, спокойную будущность…
Браконьер задрожал от радости.
– Как велика будет эта сумма, маркиз? – спросил он льстивым голосом.
– Назначь сам.
Роже подумал с минуту, потом сказал:
– Если я не ошибаюсь, маркиз, вы упомянули о ежегодном содержании?
– Ты не ошибаешься.
– Мне кажется, что тысяча двести франков…
– Ты их получишь, – с живостью отвечал маркиз.
«Я попросил слишком мало, но наверстаю на другом», – подумал Риго и потом сказал:
– Эта сумма, назначенная по контракту, будет выплачиваться мне пожизненно?
– Разумеется.
– А после моей смерти перейдет к моей жене?
– Да.
– Если вы уж так добры, маркиз, то не пожалуете ли еще единовременно триста ливров, чтобы перестроить мой бедный домишко?..
– Согласен.
– Не согласитесь ли также давать мне через каждые два года по две бочки водки?
– Хорошо.
– Наконец…
– Как! Еще что-нибудь?..
– О! почти ничего, маркиз! Простое позволение охотиться на вашей земле и в ваших лесах, с ружьем и без собаки, единственно для удовольствия.
Маркиз колебался. Как все помещики той эпохи, он очень дорожил своими охотничьими привилегиями, но тотчас же рассудил, что такой Роже, опасный браконьер, истреблял украдкой не меньше дичи, чем мог бы настрелять явным образом, и согласился.
– Ты получишь это позволение, – сказал он.
– Не знаю, право, как и благодарить вас, маркиз! – вскричал крестьянин.
