– Это в самом деле и странно и ужасно, – прошептал он. – И вы можете сделать все, что вы сказали, кавалер? – прибавил он после новой минуты молчания.
– Могу, ваше высочество, потому что я уже делал все это…
– Для кого?
– Для себя самого.
– С какой целью?
– Мне надо было допросить могилу, закрытую уже давно… чтобы потребовать у мертвеца признания…
– И могила отвечала?
– Отвечала, ваше высочество.
– И мертвец явился?..
– Явился, ваше высочество.
– И признание было сделано?
– Да, ваше высочество.
– А какими средствами вы добились этого?
– Это тайна, которую я не могу открыть даже вашему высочеству. Я не имею на это права.
– По крайней мере, вы можете сказать мне, какие опасности угрожают свидетелям ваших вызываний?
– Могу, ваше высочество… Если эти свидетели во время вызываний и явлений попробуют выйти из магического круга, в который я заключу их, то они умрут мгновенно, в ту же самую минуту упадут как бы пораженные громом…
– Предвиденная опасность уничтожается…
– Не всегда.
– Как вы это понимаете?
– Страх иногда овладевает самыми твердыми душами до такой степени, что они забывают все. Испуг преодолевает рассудок. Зрители хотят бежать… а, повторяю, вне магического круга – смерть…
– Существуют ли примеры внезапной смерти в подобных обстоятельствах?
– Существуют.
– Можете вы рассказать нам хоть об одном из них?.. Я выслушаю рассказ ваш с величайшим интересом…
– Ничего не может быть легче… Но я должен предупредить ваше королевское высочество, что буду поставлен в необходимость называть очень знатные имена и говорить о них таким образом, что честь этих имен будет компрометирована…
– Что за беда? Даю вам полное позволение…
– Я начинаю: это было в царствование достославного монарха, который при жизни своей назывался Людовиком XIV и которого потомство уже называет Людовиком Великим, в то время, когда Ла-Вуазен еще не была присуждена к смерти и пользовалась всем зловещим блеском своей двойной славы, как ворожея и отравительница. Не знаю, наравне ли стоял и ее яды с ее репутацией, но невозможно сомневаться, что формальным актом, заключенным между нею и Сатаной (этот акт был у меня в руках), она предоставила в собственность духу тьмы свою бессмертную душу взамен кабалистической власти первого разряда – власти, которая должна была продолжиться во всю ее жизнь.
Аббат д'Оверн, сделавшись в двадцать семь лет кардиналом и великим раздавателем милостыни во Франции, почти тотчас же после этого вдруг возымел престранное намерение.
В одно прекрасное утро негр, составлявший часть прислуги Ла-Вуазен, сказал ей, что какой-то простолюдин во что бы то ни стало и немедленно хочет говорить с ней. Негр заметил, что простолюдин этот говорил таким тоном и с таким повелительным видом, что легко можно было угадать в нем переодетого вельможу. Ла-Вуазен приказала принять посетителя и увидала молодого человека высокого роста, с гордой осанкой, по которой было можно угадать в нем аристократа, несмотря на костюм савояра. Лицо молодого человека было вымазано темным лаком, так что его нельзя было узнать… Ла-Вуазен по своей опытности не могла ошибиться и тотчас поняла, что это не простолюдин, а знатный вельможа. Она, однако, притворилась, будто обманута его наружностью, и сказала своему посетителю:
– Чего ты от меня хочешь, добрый человек?
– Говорят, что вы имеете сверхъестественную власть… – отвечал незнакомец, стараясь подражать, но весьма неудачно, савойскому акценту.
– А тебе какое дело?
– Большое дело…
– Уж не намерен ли ты испытать эту власть?..
– Таково действительно мое намерение…
– Ты прав, я точно имею эту власть, но для тебя она не обнаружится…
– Отчего же?
– Оттого, что ты, как кажется, беден, а я только богатым продаю мое знание и мои секреты…
– Правда, я беден… однако могу вам заплатить, – отвечал незнакомец, вынув из кармана кошелек,
