– Заметил ли я? Как же, как же!.. И благодарю вас от всей души, мой драгоценный, мой несравненный друг… О! Да! Благодарю вас!..
– Я прибавлю, что она заметила в вас что-то такое, чрезвычайно понравившееся ей…
– Графиня удостоила взглянуть на меня!
– И с величайшим вниманием. «Физиономия этого честного человека очень мне нравится, – сказала она мне. – Надо что-нибудь сделать для него».
Дюран изменился в лице.
– Мне душно!.. Мне душно!.. – закричал он задыхающимся голосом, упав на стул.
Рива заметил, что он посинел. Радость и тщеславие душили несчастного, удар становился неизбежен. Рива поспешил развязать белый галстук купца, а потом подбежал к окну и раскрыл его. Схватив на конторке графин с водой, он брызнул в побагровевшее лицо Дюрана. Тот скоро пришел в себя.
– Это ничего, – пролепетал он, – совершенно ничего… Обморок от удовольствия… Теперь все прошло.
– Графиня послала меня с поручением к вам, – сказал Рива.
В эту минуту физиономия Дюрана сделалась как нельзя более похожей на физиономию охотничьей собаки, подстерегающей фазана. Управитель продолжал:
– Речь идет о небольшой услуге, которую графиня просит вас сделать одолжение оказать ей… Я надеюсь, вы окажете эту услугу…
– Великий Боже!.. Не одну, а сто, тысячу услуг!.. Все, все на свете…
– Умерьте ваш восторг, любезный Дюран, – сказал Рива, смеясь, – услуга самая неважная…
– Какая, какая? Говорите… Говорите…
– Графиня просит вас уступить ей вашу кухарку на то время, пока вы будете искать для нее приличного повара…
Дюран заревел во все горло:
– Катерина!.. Катерина!..
Толстая девка, с лицом, раскрасневшимся от огня, прибежала впопыхах на этот страшный крик.
– Катерина, – сказал ей Дюран, – ты будешь иметь честь готовить кушанья для графини де Сент- Анилль… Эта благородная дама удостоила нас чести потребовать тебя… Ступай к ней сейчас же за приказаниями…
– А как же ваш ужин? – осмелилась возразить Катерина.
Дюран топнул ногой:
– Дура! – вскричал он с гневом. – Что тебе до нашего ужина! Мы не будем ужинать, вот и все. Большое несчастье! Делай то, что я тебе говорю, да проворнее…
Кухарка отправилась на второй этаж в весьма сильном удивлении. С тех пор как она жила у Дюрана, ей в первый раз пришлось услышать, что господин ее с таким равнодушием отказался от ужина.
– Кстати, подумали ли вы о наших лакеях? – спросил Рива после ухода Катерины.
– Я занимался этим сегодня утрем…
– И нашли?
– Нашел четырех молодчиков, долго служивших в самых знатных домах… Наружности они прекрасной, а за поведение их мне ручаются… Они придут к вам сегодня же вечером от моего имени.
– По вашей рекомендации, они приняты вперед…
– Я также отыскал вам и портного для ливрей; как только графиня решится, он бросит все и примется за вашу работу…
– Вот это прекрасно… Завтра же он может начать…
– Какой цвет графини?
– У нас герб: три золотых осла в красном поле. Вы понимаете? – три золотых осла.
– Как нельзя лучше. Или я решительно не знаю толку в гербах, или ливреи должны быть красные, с золотыми галунами…
– Вы говорите как герольдмейстер, любезный Дюран.
– Привычка… У меня, кстати, есть красное сукно, великолепнейшее.
– Купим.
– И галуны тончайшие золотые, в полтора дюйма шириной… Когда они состарятся, их стоит только растопить, и тогда еще вы легко выручите то, что заплатили за них.
– Беру всю штуку. А более всего прошу вас найти нам хорошего повара и трех искусных горничных.
– Специально отправлюсь сам похлопотать об этом…
И в самом деле, Дюран вышел, чтобы сдержать свое обещание. Четыре высоких лакея явились и были наняты. Катерина доказала, что имела все достоинства первоклассной кухарки. Графиня де Сент-Анилль с дочерью поужинали великолепно, а Дюран с женой ели вчерашние остатки.
На другой день утром Агамемнон Рива пришел к хозяину. Дюран целых десять минут осведомлялся о
