— По-твоему, я полгода назад задумала убить мужа?!
— Ой, ну при чем здесь ты? На, держи! — Она протянула мне кружку с компотом, а сама со стаканчиком вина взгромоздилась рядом со мной на диван. — Не бойся! Марк — хороший парень. И он все сделал правильно! Никто его здесь не осудит. Никто! Ни один человек! Этот твой му-у-уж зарезал его мать! Как же простить такое?
Я отпрянула.
— Марк не хотел его убивать! Это просто несчастный случай!
Она лукаво прищурилась.
— Да ладно! Это мы все сутяжным-присяжным расскажем, чтобы выпутали нашего Марка. Мне-то не надо.
— Полетт! Как ты можешь?!
— Тсс… тихо, тихо… — Она гладила меня по колену, не давая встать. — Да после этого я сама его зауважала! Он мне прям как родной сын сделался! А раньше я его тоже ненавидела! Не веришь? Да. Ненавидела. Вот слушай.
— Не хочу я ничего слушать! — Я отпихнула ее руки и отодвинулась на диване. — Ты несешь бред!
— Вовсе нет! Мой Жак понял с первого дня, что задумал Марк. Глаз с него не спускал, а не углядел все равно. — Она подмигнула, а я не могла вымолвить ни слова. — Кто же мог подумать, что вы твоего доктора прямо сюда заманите! Это же смелость какая нужна! Чтобы среди бела дня…
— Никто никого никуда не заманивал! — наконец выкрикнула я, не узнавая своего севшего голоса. — Бруно сюда сам явился! Сам!
— Сам, значит, сам. — Доброжелательная улыбка. — Ну чего ты? Чего ты распсиховалась? Мы все тебя любим. И я, и мой Бетрав, и Марк, и… Слышь, должно быть, Бруно тоже тебя любит, если сам сумел отыскать!
— Это было несложно, — сквозь зубы процедила я.
— Неужели?
— Черт побери, Полетт! И я, и Марк вчера сто раз рассказывали Бетраву о том, как Бруно меня нашел! И ты делаешь вид, будто не знаешь! Проверочка? Скажи честно, у тебя в кармане диктофон?
— Жак никогда не делится со мной про работу. Он вообще не делится со мной… — Она слезла с дивана и покатилась к входной двери. — Со мной вообще никто не делится. Я — всего лишь неизбежное приложение к кухонной плите…
Она обиделась так явно и беспомощно, что мне стало жаль эту определенно не самую счастливую на свете низенькую толстуху в стоптанных туфлях и с пластиковой заколкой в волосах.
— Ладно, Полетт. Не дуйся. Бруно просто думал, что все это время я живу у своей матери. Он был полгода в Ванкувере, его пригласили туда как специалиста. Мы с ним в ссоре, и он прекрасно знает, что я подала на развод. Он должен был вернуться на днях, но не сообщил, когда точно. Поэтому вчера вечером я собиралась уехать в Париж, чтобы, когда он прилетит, поскорее уладить дело с адвокатами.
Глава 18,
в которой вчерашний день
Утром за мной заехала мама и повезла в Куассон к гинекологу. Я еще вполне замечательно помещаюсь за рулем, но мама и Марк категорически против, чтобы я сейчас сама водила машину. Марк бы и сам меня свозил, но мама заявила:
— Мы не так часто видимся, тем более моей крошечке скоро предстоит общение с этим психопатом Бруно, и я как мать просто обязана правильно ее настроить.
На деле же наше с мамой общение свелось к ее восторгам по поводу дальнобойщика Анатоля и ее замечательного моста на верхней челюсти, выстроенного на средства того же Анатоля.
— Безусловно, мама, Анатоль достоин всяческих похвал! Я не помню никого, кто прожил бы с тобой так долго. Только на моей памяти вы вместе уже полгода! И к тому же он соорудил прекрасную лестницу на второй этаж. Просто фантастика!
— Ха! — горделиво отреагировала она. — А как он наладил крышу? И, между прочим, Анатоль сделал мне предложение!
— Мама, но он моложе тебя на одиннадцать лет!
— Подумаешь! Твой Марк тоже тебя моложе. — Она посмотрела на меня и подмигнула. — Это у нас семейное! Как только он разведется, мы сразу поженимся.
— Так он женат?
— А кто, по-твоему, сделал это? — Она постучала пальцем по зубам своего моста. — Керамо-гранит!
— Мама, металлокерамика…
— Тем более! Его жена.
Я чуть не икнула.
— Да. Она у него стоматолог. Чудная женщина! Мы так подружились… Но ему совершенно не подходит!
— Почему, мама?
Теперь она постучала пальцем по своему виску.
— Сама-то подумай! Дальнобойщик и стоматолог. Что между ними общего? Молчишь. Вот то-то! Но она этого долго не понимала и не давала ему развод. Все-таки сын и дочка!
— А теперь дает?
— Еще бы! Я ей все объяснила, и теперь она спокойна — Анатоль в хороших руках. У него же геморрой и радикулит. Кто о нем позаботится? А теперь есть я. Она и нижний мост мне тоже бесплатно сделает, лишь бы нашему Анатолю было хорошо.
— Бесплатно? Тоже? Ты же сказала, что он заплатил!
— Заплатил. — Мама кивнула. — Конечно! Не бесплатно же он столько своих лет загубил с этой заумной выскочкой!..
После гинеколога мы заехали в супермаркет — мне нужно было купить провизию для рабочих на следующую неделю. Мама скучающее переминалась с ноги на ногу рядом со мной, а потом сказала, что пойдет в секцию готового платья. Там я ее и нашла. И в первый момент потеряла дар речи: на маме было свадебное платье и фата.
— Как ты находишь, дорогая сестра? — спросила она нарочито громко.
— Супер…
— О! Если Анатоль увидит меня такой, он сразу же даст ей развод! Или лучше эта фата? — Она нацепила другую.
— Но разве он не давал развода? Вроде бы она.
— Ой, не путай меня! — Мама примерила еще одну фату. — Ну, сестрица, какая лучше?
— Никакая. Пойдем отсюда. Я купила тебе коробку шоколадных конфет.
— Зачем ты вечно покупаешь коробки? Гораздо выгоднее — на вес. Ты совершенно не умеешь обращаться с деньгами.
Глава 19,
в которой пыльный потрепанный «форд»
Он стоял прямо за воротами Бон-Авиро.
— Похоже, родственники твоего Марка из Парижа пожаловали! — оживилась мама.
— Не думаю, — сказала я. — Ни у кого из них нет «форда».
