Как могла наблюдать, как уйдёт из жизни то единственное, что у меня оставалось – моя дивная девочка? Моя кровинка, давшая людям столько счастья, сколько другие не успевают дать за всю их длинную жизнь?
Какое ЗЛО причинила она Земле, чтобы быть так зверски убитой? Мой светлый, чистый ребёнок, не успевший даже понять, что такое ЖИЗНЬ?
– Мама, смотри – солнце!..
Огромные глаза Анны сияли... Я поняла – она пересилила ужас и боль. Перешла тот рубеж, после которого не остаётся более страха. Она старалась уйти достойно. Как просил её Дед, как он сам уходил...
– Уничтожь его, мамочка! Ты теперь осталась одна. Возможно, тебе поможет Север. Караффа не имеет права жить. Уничтожь его, мама.
В дверях появилась стража. Анна встала, гордо тряхнув своей длинной гривой, и впилась на мгновение в моё лицо своими горящими глазами.
– Всё хорошо, мамочка. Я не боюсь... Не боюсь совсем! Они трусы. Они ненавидят нас и потому сжигают. Я люблю тебя, мама... Очень сильно люблю тебя!..
На пороге стоял Караффа...
О, как же сильно я его ненавидела!!! Если бы ненависть могла убивать, его давно не было бы в живых!.. Но он жил... А я умирала.
– Я так полагаю, вы остаётесь при своём мнении!? – Посмотрев мне в глаза, спросил «святейший» Папа, и чуть подумав, добавил: – Встряхнитесь, Изидора, это ведь Ваша дочь идёт на костёр! Да что с Вами, мадонна?!..
Я снова лежала на чьих-то руках, не понимая, что происходит. Моё бедное сердце грозилось остановиться совсем, не в состоянии выдержать такую боль... Анна печально смотрела мне в глаза, стараясь поддержать... Она меня успокаивала!!!
– Где же Ваше сердце, мадонна? – Плохо скрывая горечь, спросил Караффа. – Неужели Вы столь плохая мать?
– Оставь её в покое, Караффа, свою судьбу решаю я сама! – гневно крикнула Анна – Она никогда не исполнит твою просьбу, как бы ты этого не желал! Убирайся!
Лицо Караффы исказила гримаса бешенства. Резко повернувшись к выходу, он шипящим голосом произнёс:
– Что ж, я не должен быть лучше, чем Вы! Это Вы – мать, отдающая на смерть своего ребёнка... Вы ужасны, мадонна!..
Это было именно то, что я в данный момент так горестно ощущала! Ведь, спаси я Анну, она никогда не простила бы. Но, отдавая её на костёр, я, как мать, предавала её. Был ли какой-то выход из этого заколдованного круга?.. Выхода не было. Просто мне искренне начинало казаться, что все, кто боролся, кто верил, в ком так ярко горела истина, почему-то гибли сотнями, будто некому было их спасти...
Я вспомнила Магдалину... Радомира... Весту... Как же сильно мешали они Думающим Тёмным!.. И какой ненавистью горели сердца убийц, уничтожавших их Светлые Жизни.
– Мама! Очнись же мама!.. – прозвучал взволнованный голос Анны – Ты в порядке, мамочка?
Я лишь кивнула, поняв, что должна идти.
Экипаж, в котором везли меня, был комфортным и мягким. Тот же, в котором везли бедную Анну, был сбит из грубых досок и чуть обтёсанных брёвен. Грубыми верёвками привязанные к шершавым доскам, её руки каждую секунду тёрлись о них, и я видела, как подпрыгивая на глубоких ямах, шипы вонзались в её искалеченную кожу, причиняя сильную боль. Но Анна лишь улыбалась... Её сознание было давно за пределом реальности, далеко-далеко, где боль уже не имела значения, так как не могла её достать...
Наконец мы подъехали к маленькой площади, на которой несколько месяцев назад погиб мой отец... Память об этом дне всё ещё ярко жила в моей душе, не желая стираться... И сегодня к этим скорбным воспоминаниям присоединялась Анна! Я не могла поверить такому!.. Не могла принять ни умом, ни сердцем!.. Но происходящее жило. Оно было реальным в лице Караффы.
– Что ж, Изидора, я полностью Вами разочарован. Вы не то, что я себе представлял. И Вы не стоите того, чтобы Вас любили...
Обжёгши меня ненавидящим взглядом, Караффа взмахнул рукой, приказывая начинать.
Я смотрела на страшное «представление» ничего не чувствуя и не соображая... Казалось, кто-то «выключил» все мои чувства, пожалев умиравшую душу... Кто-то хотел, чтобы я всё ещё была жива.
– Прости меня, Изидора, я проиграл... Я не могу помочь вам, Владыко мне отказал, – тихо произнёс ласковый голос.
За моей спиной стоял Север. Я лишь кивнула, не в состоянии ничего сказать. Последняя надежда исчезла. Анне оставалось достойно умереть...
Я смотрела на неё, желая запомнить каждую чёрточку её чудесного лица. Окаменев и оглохнув, я впитывала её свет, который лился золотым потоком, заполняя всех окружавших... Неожиданно, будто почувствовав его, люди затихли. И через коротенькое мгновение площадь взорвалась бурными криками:
– Пожалеть её!!! Спасти её молодость!.. Отпустить девочку!!! Убийцы! Пожалейте ребёнка!..
Во мне уже было возродилась хрупкая надежда на спасение, но Караффа тут же безжалостно её обрубил. Сердито махнув рукой, он дал приказ начинать казнь.
Анна стояла у столба светлая и чистая, будто её не касалась угрожающая реальность. Не спуская с меня сверкающих глаз, она улыбалась...
– Держись, мамочка! Ни за что не сдавайся ему!.. – Анна мысленно обращалась ко мне – Я всегда буду любить тебя... Даже там. Не забывай меня, мамочка!..
Сердце билось в железных тисках, воздуха не хватало... Казалось, я собиралась уходить вместе с Анной, не в состоянии выдержать далее такую боль. Но я даже не подозревала ещё, какой эта боль будет бесчеловечной...
– Прости меня мама, но ты должна будешь помочь мне. Я не смогу уйти сама... Ты поможешь мне, мамочка?
Вдруг всё окружающее куда-то исчезло – осталась только моя любимая девочка, которая, к моему ужасу, просила меня помощи, чтобы уйти... Что означало – просила, чтобы я убила её, остановив бьющееся сердце.
Земля ушла у меня из-под ног – физическое тело отказывало в повиновении... Я испугалась, что умру, не исполнив дочернюю просьбу! Анна не могла помочь себе сама. Оставалась я, чтобы избавить её от мук, от которых не было другого спасения...
Палач подошёл к костру, поджёг сухую солому... Пламя вспыхнуло легко и победно, весело перебегая всё выше и выше, грозясь охватить беспомощное тело...
– Прощай, мамочка!.. – крикнула Анна. – Прощай, милая!
Я попыталась ей помочь – почему-то не получалось! Обругав себя за малодушие, я попыталась снова. Анна смотрела на меня, объятая пламенем и мысленно умоляла:
– Мама, помоги мне! Мама!!!
Я ещё раз собрала все свои последние силы – в то же мгновение её хрупкое тело беспомощно повисло на верёвках...
Моя дивная дочь, моя светлая девочка была мертва. Я убила её, открывая ей путь в желанную вечность... Больше я ничего не помнила.
Дни сменялись днями... Я болела...
Сознание постоянно проваливалось в небытие, то на мгновенье возвращаясь, то угасая на долгие часы, будто спасая меня этим от полного безумия. Часы покоя сменялись часами бреда... В коем знакомые образы сменялись образами чужими, заставляя мою душу кричать и корчиться, ища убежища...
Иногда казалось, что я наконец-то ушла... Появлялись милые лица – отца, Джироламо, Анны... Они улыбались мне, будто помогая выжить. Иногда вставал перед взором образ Караффы. Он почему-то всегда был сильно взволнован... Его чёрные глаза пожирали меня, будто ища ответа.
Наконец, через какое-то время, жар стал отступать. Дни казались более ясными, состояние бреда исчезло. Самое страшное вроде бы было позади. Но так думали остальные... Для меня же самым страшным
