животных, заколотых во время корриды.
Чтобы рассеять у Анны сомнения, Ксавье подозвал официанта и попросил его принести для девушки вино в одном таком роге. Уже немного опьянев, Анна извинилась перед официантом за эту, как она решила, шутку молодого человека, но в следующую минуту рассмеялась, поняв, что такое в этом ресторане в самом деле возможно по требованию посетителей. Не удержав в руке от смеха этот причудливый бокал, она выплеснула почти все его содержимое себе на футболку, чувствуя, как капли вина медленно стекают вниз по груди. Футболка была бесповоротно испорчена, но это маленькое происшествие не испортило им настроения.
— Хочешь, я закажу для тебя твою любимую мелодию? — улыбаясь, спросил он.
— Испанскую?
— Ну, разумеется. Если ты не знаешь ее названия, я подскажу.
— Есть одна такая песенка, которую часто передают по радио, но ее названия я, к сожалению, не помню. Там еще упоминается имя Долорес…
Она напела мотив, и Ксавье, сделав знак музыкантам, попросил их исполнить эту мелодию. Анна слушала, затаив дыхание и устремив вдаль свой задумчивый взгляд. Внезапно она почувствовала непреодолимое желание оказаться с Ксавье наедине. Она подняла на него глаза и прочла в его взгляде то же желание.
— Спасибо тебе за все, — сказала она и добавила: — Слушай, мы опоздаем на фильм. Сеанс начинается в десять часов…
В кинотеатре было душно. Анна придвинулась поближе к Ксавье, немного подавшись вперед, чтобы он мог при желании беспрепятственно обнять ее, но молодой человек, удобно устроившись в своем кресле, с увлечением следил за тем, что происходило на экране.
Уже поздно ночью они добрались до проспекта Бюжо и остановились перед домом 15. Анна попросила не шуметь, чтобы не разбудить консьержку.
— Если эта мегера проснется и увидит меня с тобой, она обязательно сообщит об этом хозяину. Боже, я представляю, какой будет скандал! Иди вперед, а я включу подсветку часов, чтобы не упасть в темноте. Ну, что стоишь, смелее!
Анна остановилась на втором этаже и, дважды повернув в замке ключ, открыла дверь. Впервые она решилась привести сюда почти незнакомого ей человека. Ради Ксавье она рисковала сейчас доверием хозяев. Молодой человек тоже немного нервничал.
— Ты уверена, что они не вернутся? — спросил он.
— Не беспокойся, они уехали, и мы здесь одни. Иди за мной. — И она потянула его за руку.
Анна привела его в библиотеку, где стоял широкий синий диван, а на полу лежали два ковра с причудливым узором, состоящим из каких-то экзотических растений. Она зажгла настольную лампу.
— Это китайские ковры? — сам не зная для чего, спросил Ксавье.
Она не знала. Они ей нравились потому, что их легко было чистить.
— Я сейчас приготовлю коктейль.
Она непременно хочет, чтобы я напился, подумал Ксавье, с интересом осматривая комнату. Лампа излучала приятный желтый свет, отражавшийся от переполнявших библиотеку хрустальных безделушек. Он машинально повернул вокруг оси бронзовую пепельницу в виде черепа, стоявшую на письменном столе, а потом, немного успокоившись, уселся на диван.
Сколько можно возиться, подумал он, опасаясь увидеть ее уже одетой совсем по-домашнему. Если она действительно появится в таком виде, я сразу же уйду, честное слово, решил он.
О своем появлении Анна предупредила звоном стеклянной посуды. В ее костюме ничего не изменилось.
— Я с трудом достала лед из холодильника. Как тебе эта комната? Но это только часть квартиры… Хирургический кабинет и вся медицинская аппаратура находятся в противоположном конце. Я сделаю тебе сейчас рентгеновский снимок, хочешь? Мне до смерти хочется посмотреть, какое у тебя сердце.
— А пока, — сказал Ксавье, — дай-ка мне бокал с твоим приворотным зельем, а то я скончаюсь от жажды. Какая жарища! Тут у твоего академика нет кондиционера? — Он расстегнул ворот.
Он сделал большой глоток и покачал стакан, звеня кусочками льда. Анна подошла, взяла из его рук стакан, а он, обняв девушку, повалился с ней на мягкий диван, приникнув губами к ее чувственному рту.
В этот момент на покрывало неожиданно прыгнула огромная кошка.
— Откуда взялось это мерзкое животное? — спросил Ксавье, раздосадованный внезапным вторжением. — Анна, я ненавижу кошек и с детства швыряю в них все, что попадается мне под руку, не веришь? Сейчас увидишь…
Анна поспешила успокоить его:
— Да ты посмотри, какая она прелестная! Это наша любимица, Жермена. К тому же это кошечка. Ты же не станешь обижать женщину, Ксавье?
Он ухмыльнулся.
— Выпроводи этого зверя за дверь. Я не позволю ей за нами подглядывать.
Анна ласково взяла кошку на руки и вынесла ее за дверь, приговаривая:
— Жермена, Жермена, моя маленькая девочка… — Потом она вернулась обратно и посмотрела Ксавье прямо в глаза: — В этом году у нее уже было трое котят. Скажи, а ты любишь детей?
Он растерялся и не знал, что ответить.
— Честно говоря, у меня нет намерений жениться.
— А я бы хотела иметь ребеночка, пусть даже у него не будет отца. Лишь бы не быть такой одинокой…
Ксавье пригладил волосы. То, о чем сейчас говорила Анна, его мало интересовало. У него не было определенного мнения по поводу того, надо или не надо заводить детей. В эту минуту он думал совсем о другом. Он снова попытался обнять девушку и стащить с нее футболку, но Анна отступила назад.
— Не спеши, дорогой. К чему так торопиться? Для начала погаси свет.
В комнате воцарился полумрак. Лишь тусклый свет фонаря проникал сюда с улицы через окно. Анна подошла к Ксавье, и он принялся ее раздевать. Она помогала ему, и по тому, как это делала, чувствовалось, что девушка уже хорошо изучила вкусы мужчин. Освободившись от трусиков, она ощутила его крепкие руки, скользящие по обнаженному телу. Он начал страстно целовать ее губы и смуглое нежное тело.
Какое-то время она позволяла ему наслаждаться так, как он этого хотел, а потом и сама начала свои ласки и языком, и губами, и пальцами. Эти жесты уже стали для нее настолько привычными, что она не считала их из ряда вон выходящими. Между тем порочность Анны так сильно поразила Ксавье, что даже вызвала у него отвращение. Почувствовав его настроение, она спросила:
— В чем дело, дорогой, я тебе не нравлюсь?
— Анна, я устал, мне пора возвращаться домой…
Если бы она стала просить его остаться, он бы, наверное, просто вышел из себя и грубо оттолкнул бы ее.
— Уже! — воскликнула она разочарованно.
Этот возглас, казалось, способен был ударить по самолюбию всякого мужчины, но на Ксавье он не произвел никакого впечатления. Он быстро оделся.
— Я ухожу, Анна. Прости, но я правда сегодня что-то не в форме. Давай как-нибудь созвонимся, хорошо? — Он написал на листочке свой телефон.
Она притянула его к себе, прежде чем открыть ему дверь.
— Ты на меня сердишься? — прошептала она. — Поцелуй меня еще хоть раз.
Он торопливо коснулся ее теплых губ, а потом, осторожно пройдя на цыпочках мимо храпевшей консьержки, вышел на улицу.
На небе сияли яркие звезды, а на душе было необычайно горько. Анна разочаровалась во мне и не захочет меня больше видеть. И будет права… подумал Ксавье, медленно шагая по улицам спящего города. Господи, какой же я дурак! Уйти от такой девушки… Нет, определенно, со мной не все в порядке.
