подумайте сами, как можно всерьез относиться к смешным и нелепым басням о рае и аде.
– Дорогая моя, – сказала Клервиль, – после всего, что вы так живо рассказали нам, после того, как мы показали вам, что наши принципы одинаковы, я прошу вас так же откровенно объяснить, кто же все-таки этот Бог, который с таким искусством выпорол нас и совокупился с нами. Если вы желаете открыть нам великие тайны Природы, зачем скрывать от нас ваши домашние секреты?
– Да потому что тайны Природы по праву принадлежат всем, – с достоинством отвечала Дюран, – между тем как секреты моего дома касаются только меня, следовательно, я вольна, открыть или не открыть – речь может идти лишь о моем желании, а я ни с кем не желаю обсуждать эту тему, и даже если вы предложите взамен сокровища всей Индии, вы уйдете отсюда с пустыми руками.
– Хорошо, пусть будет так, – вмешалась я, – не будем больше осаждать нашу любезную хозяйку вопросами, на которые она отвечать не намерена, но у меня есть и другие, которые она могла бы нам разъяснить. Ваш дом, несомненно, располагает большими возможностями для распутства, и мы желаем знать, что бы вы еще могли предложить нам в этом плане.
– Нет ни одной страсти, – ответила Дюран, – ни одной прихоти или фантазии, ни одного желания, как бы сумасбродны или невероятны они ни были, которые вы не смогли бы удовлетворить в этих– стенах. Единственное, что от вас требуется, – это предупредить меня за несколько часов до вашего прихода, и вы получите все, что только возможно получить в этом мире. Пусть желания ваши будут самыми необычными, самыми мерзкими и фантастическими, я торжественно обещаю, что предоставлю в ваше распоряжение все средства удовлетворить их. Но и это еще не все: если где-нибудь на земле, в самых удаленных ее уголках, живут мужчины или женщины, с чьими вкусами и привычками вы захотите познакомиться, я доставлю этих людей сюда, и вы, оставаясь невидимыми для них, сможете наблюдать их действия через прозрачную ширму. Этот дом целиком принадлежит мне, со всех четырех его сторон вы можете войти и выйти незаметно; его уединенное местоположение и высокая неприступная ограда вокруг него, мне кажется, служат достаточной гарантией надежности и безопасности ваших развлечений, поэтому вам остается только сказать мне свое желание, и вы получите любой предмет любой расы, любой нации, любого пола и возраста, с которым можно будет сделать все, что вам подскажет воображение. Я знаю, что вы щедры, а деньги в моем заведении делают все.
– Однако вряд ли вы в них нуждаетесь, мадам, ведь состояние ваше, должно быть, огромное.
– Да, – согласилась Дюран, – но у меня есть свои прихоти и свои слабости, а поскольку одна из них – расточительность, я далеко не так богата, как вы думаете… Да, милые гостьи, строжайшая секретность и неограниченные возможности – вот чем отличается этот дом; например, не далее, чем сегодня, вы лишили жизни пять или шесть человек, но даже если вы оставите за собой пять сотен трупов, вам нечего будет опасаться, поэтому продолжайте развлекаться и экспериментировать с мальчиками, девочками, со взрослыми или престарелыми людьми, даже с грудными детьми, только предупредите меня, а об остальном не беспокойтесь.
– Я хотела бы, – сказала Клервиль, – прочистить задний проход двум отрокам лет по пятнадцати посредством раскаленного докрасна металлического стержня, чтобы в это время вы, мадам, собственноручно истязали их и чтобы меня содомировали по очереди двое красавцев, которых вы заранее угостите ядом.
– Сто луидоров за каждую голову, – спокойно ответила Дюран, – и они в вашем распоряжении.
– А мне бы хотелось поиздеваться над двумя юными девушками, – с воодушевлением подхватила я, – ибо мне нравится поступать с представительницами нашего пола точно так же, как моя подруга любит тешиться с мужчинами. Я буду сношать их во влагалище тем же самым инструментом, а ваш сильф будет рвать их тело на куски тяжелой плетью, только надо хорошенько раскалить железные наконечники. Кроме того, в продолжение этой процедуры меня так же будут пороть.
– По пятьдесят золотых за девицу, – сказала колдунья.
Мы полезли в свои кошельки, и через десять минут наши желания осуществились. Я получила девочек неописуемой красоты, жестокость сильфа была выше всяких похвал, злосчастные жертвы погибли в моих объятиях ужаснейшей смертью, и мой экстаз, больше похожий на исступление, невозможно выразить словами. Сильф и оба трупа испарились, как по мановению волшебной палочки, а похоть наша так и осталась неутоленной. Клервиль, растрепанная, с дико блуждающим взором, с выступившей на губах пеной, напоминала разъяренную тигрицу, наверное, и я выглядела со стороны не менее ужасной. Видя нашу ненасытность, Дюран предложила нам продолжить оргию и пригласить зрителей.
– Дайте нам еще по одной жертве, – дружно отвечали мы, – и ваши зрители останутся довольны.
Для меня привели прелестную девочку – обнаженную, с завязанными за спиной руками, такой же предмет для жертвоприношения, только мужского пола, получила моя подруга; мы начали с того, что выпороли их крапивой, затем плетьми – девятихвостками. Не успели мы войти во вкус, как раздался стук в дверь. Дюран вышла из комнаты и тут же вернулась, объявив, что пришел один господин, который желает, чтобы мы продолжили истязания, повернувшись спиной к двери, так как он очень хочет полюбоваться нашими задницами.
– Передайте, что мы сделаем так, как ему хочется, – ответила Клервиль.
И мы вновь принялись за дело, которое закончилось тем, что жестокая блудница вскрыла грудную клетку своей жертвы, вырвала горячее трепещущее сердце и сунула его в свое влагалище.
– Ах, Жюльегга, – говорила она прерывающимся от восторга, голосом, – я всю жизнь мечтала совокупиться с живым сердцем мальчика.
Она легла на бездыханное тело, впилась губами в мертвый рот и откусила язык, не переставая сношать себя окровавленным куском человеческой плоти.
– А теперь, – пробормотала она, – давай совсем похороним его.
С этими словами она проткнула сердце, продела через него шнурок, крепко завязала его, и скользкая красная масса исчезла в самых глубинах ее утробы. В тот же миг из глотки Клервиль вырвался дикий торжествующий крик.
– Попробуй и ты, Жюльетта, попробуй! Я никогда не испытывала ничего подобного.
– Я знала одного человека, – сказала я, – у которого была такая же мания: он проделывал отверстие в вырванном сердце, вставлял туда свой член и таким образом испытывал неземное блаженство.
– Это также, должно быть, восхитительно, – кивнула Клервиль, – но с эстетической точки зрения не столь прекрасно, как то, что делаю я. Попробуй, мой ангел, ты должна сама испытать это.
