использования. К тому же некоторые слишком загрязненные изделия нельзя вторично пускать в дело, как, например, детские пеленки, бумажные обои или содержимое старых архивов. По оценке специалистов только 60% бумаги и картона можно утилизовать вновь.
В мире все больше бумаги вновь пускается в дело: в 2007 году ее доля составила 50%. Это в два раза больше, чем в 1990-м. Во Франции процент повторного употребления целлюлозы варьируется по видам продукции: чуть более 80% для упаковочного картона, 50% для газетной бумаги, но только 15% для писчей и канцелярской — белые воротнички не горят желанием работать с изделиями из бывшей макулатуры. Конечно, новые технологии ее обработки ныне иногда позволяют получить бумагу, мало чем отличающуюся от выделанной впервые. Многие фирмы теперь именно на такой бумаге печатают телефонные справочники и правительственные газеты.
Рынок целлюлозных волокон «второй свежести» сделался мировым, причем первое место здесь отводится зверски изголодавшемуся по бумаге Китаю — первому импортеру и потребителю. В Шанхай и другие порты доставляются контейнеры, набитые непроданными книгами, газетами, картоном из Австралии, Европы, США и Японии (а назад те же контейнеры отбывают с грузом одежды, игрушек, электроники и всего прочего, что несет на себе ярлык «made in China»). В Гонконге эта макулатура вместе с той, что собрана поблизости, поступает на тысячи прожорливых заводиков, превращаясь в бумажную массу, упаковки, бумажные полотенца, платки или изделия медицинского профиля, и все это вновь отправляется в самые разные уголки земного шара.
О ВЕСЬМА ЦЕНИМЫХ ЖЕЛЕЗЯКАХ
Объем применяющейся в современном хозяйстве стали превышает долю любого иного металла: в среднем по 170 килограммов на человека в 2005 году, хотя по странам этот показатель очень варьируется. Алюминий, который начали плавить только в XIX веке, занимает гораздо более скромное место. Его ценят в основном за легкость, что весьма важно при производстве велосипедов, самолетов и автомобилей, поскольку количество топлива, приходящегося на километр пробега, зависит от веса того, что служит средством передвижения. Перед лицом этого соперника, превосходящего его легкостью и пластичностью, сталь должна была приобрести новые свойства, стать более тонкой и гибкой.
Но при работе с бокситами, главным сырьем для получения алюминия, остается много ядовитой красной грязи, которая просачивается в грунт и достигает водоносных слоев. От этого пострадало немало людей, особенно на Ямайке, в Бразилии и в Австралии. Вдобавок производство алюминия очень энергоемко. На него приходится до 3% мировой выработки электроэнергии, то есть примерно столько, сколько производит вся Африка. В Бразилии предприниматели оказывают сильный политический нажим на власти, побуждая строить гидроэлектростанции на притоках Амазонки, вовсе не заботясь о судьбе народностей, живущих вдоль их берегов, и об исчезновении целых биологических видов, пагубном для мировой экосистемы. Впрочем, и в других частях планеты экология нередко чрезвычайно страдает от развития производства алюминия.
Издавна ведущаяся переплавка лома черных и цветных металлов ныне развивается бурно и динамично. Минеральные запасы год от года дорожают, стоимость их разработки (а отсюда — и самих металлов) растет, тем более что их потребление в развивающихся странах (прежде всего в Китае и Турции) увеличивается, а вместе с тем возрастает интерес к повторной переработке металлолома. В Китае пускают в дело половину идущей на экспорт мировой руды и производят треть мировой стали: 35% за последние пять лет. Появившаяся в 1980-х дуговая электропечь способствовала этому, поскольку облегчила процесс получения стали из железного лома.
Более трех четвертей стали, содержащейся в окружающем нас оборудовании (автомобилях, бытовых приборах), возвращаются в производство. Примерно 80% собираемых консервных банок также участвуют в выплавке новой стали. Дробленые, просеянные, очищенные от олова и загрязнений, а затем добавленные в расплав, они превращаются вновь в «первозданную сталь». После очистки она переплавляется в листовые слитки, похожие на толстые ленты, затем в луженый металл, пригодный к разнообразной формовке и новой жизни в форме стержней, деталей машин, штанг или элементов упаковки.
Сталь, полученная из железного лома, требует в четыре раза меньше энергии для переработки, чем при выплавке из руды. При этом меньше портятся воздух и вода, меньше страдают ландшафты. В сталелитейном производстве лом, отобранный и собранный жителями, а также тот, что поступает из шлака после сжигания отходов, служит дополнением к руде или заменой ее. Ведь возможно выпускать новую сталь исключительно из железного лома.
В бытовых отходах алюминий добывается из лотков, коробок, кухонных принадлежностей, но прежде всего из пивных банок, дающих основной объем и массу сбора. Алюминиевые консервные банки стали очень привлекательной тарой после изобретения легко открывающейся крышки. Из 670 банок получается один велосипед. Но невзирая на неоспоримые экологические и экономические преимущества переплавки, не более трети мирового алюминия получается таким путем. Между тем, зарытый на свалке, этот металл разлагается очень медленно. На это уходят 100–150 лет. Бразильцы и японцы — чемпионы по переработке банок из этого металла (больше 90%), благодаря высокой стоимости принимаемой тары.
Напротив, США, потребляющие гораздо больше таких банок (более 100 миллиардов ежегодно), отправляют на переплавку едва ли половину. По данным расположенного в Вашингтоне Института переработки упаковки (Container Recycling Institute), если бы все банки были бы реутилизованы, сэкономленного электричества хватило бы для обслуживания 1,3 миллиона американских квартир. К тому же это бы сократило на 4–5 единиц количество открываемых рудников. Европейцы тоже в 2007 году пускали в повторную плавку только 40% алюминиевых упаковок (в большинстве — пивных банок). Что до Франции, она тут плетется в хвосте, доведя сбор этого металла всего до четверти его объемов в отвалах.
РЕГЕНЕРАЦИЯ ПЛАСТМАССЫ
Самый молодой из используемых материалов, пластмасса, выглядит символом обновления и отречения от старины. Распространение его по всему свету ознаменовало расцвет культуры выбрасывания отходов. Пластмасса проникает везде и всюду, сопровождая современника от колыбели до могилы, от соски до савана. Ее разновидности проникли во все щели, вытесняя традиционные материалы: дерево в производстве мебели, игрушек или в строительстве, стекло и металлы в упаковках и выпуске труб, хлопок, шелк и лен в выделке тканей, каучук в изготовлении обуви, хрусталь в производстве посуды, пух и перо в выпуске перин и подушек. Наша Вселенная пластифицируется.
Легкие, податливые, водонепроницаемые, не подверженные гниению, ударопрочные, удобные в использовании, полимеры привлекательны для человека, легко поддаются изменению условий их применения и модификации, принимают разнообразнейшие формы и очертания. Но при всем том пластик все сильнее загромождает наши мусорные баки: в развитых странах 40–50% упаковок выполнены из синтетических смол. Оказавшись на свалке, они не поддаются воздействию микроорганизмов, их разложение может продолжаться от двухсот до тысячи лет. Зато они хорошо горят, выделяя много тепла, но вместе с тем и токсичных газов (см. главу «Отходы как источник энергии»).
Промышленность вынуждена была организовать процесс сбора и переработки пластмассы. Ее сортируют, дробят, очищают, моют, сушат, гранулируют, а затем трансформируют в регенерированные смолы. Сейчас опробуются многочисленные методики использования полученных материалов при изготовлении новых изделий от труб до канистр, не говоря уже о каблуках для обуви, обшивке детских колясок, упаковках, панелях и перегородках в ванных, противошумных панелях, садовой мебели, стойках для виноградных лоз, резервуарах и тентах, лопастях, изолирующих перегородках, а также о набивке матрасов, одеял и спальных мешков. Некоторые бутылки из пластика становятся сырьем для получения подобных же бутылок, годных для хранения пищевых продуктов. Однако не всегда можно давать им вторую жизнь в этом качестве: все зависит от количества загрязнений, красителей и прочих нежелательных примесей.
