индивидуальными чертами. На нос сидевшего посредине были водружены толстые очки в тяжелой черной оправе. Глаза сидевшего справа были белесыми, почти бесцветными. У его собрата с противоположной стороны на левой щеке красовалась большая бородавка. Первым заговорил очкастый:
— Чрезвычайно приятно, лорд Кармин. Приветствуем вас от всего сердца. Добро пожаловать.
Король вздохнул с явным облегчением и, усевшись, холодно проговорил:
— Ваше радушие неуместно, поскольку то, что вы перед собой видите, — не более чем образ. Пока что я посылаю вам свое изображение. И молитесь тем божествам, которых вы почитаете, чтобы я не счел необходимым посетить вас лично.
Очкастый слегка удивился.
— Как всегда, на тропе войны. Тебя ничто не изменит, Кармин.
— Я не потерплю непочтения. Более того, прошу обращаться ко мне «ваше просветленное трансцендентальное величество».
Все трое рассмеялись. Тот, что с бородавкой, не без ехидства произнес:
— О, всенепременно, ваше... прошу прощения. Как там дальше?
— Меня удовлетворит, если вы будете время от времени просто называть меня «ваше величество» и добавлять «сэр». Давайте перейдем к делу.
Кармин наклонился вперед, и его глаза сверкнули стальным блеском. Когда он снова заговорил, стекла в буфетах зазвенели:
— Что вы сделали с моей сестрой?
Очкарик сморгнул.
— Помилуйте, вы, кажется, весьма огорчены. Но вместо того, чтобы надрывать горло, не лучше было бы...
— Отвечайте на вопрос! Я знаю, что она у вас и что ей очень плохо. Немедленно освободите ее.
В разговор вступил белоглазый, скривив в насмешке тонкие серые губы:
— Вот какая ирония судьбы — вы, а не кто-либо другой, осведомляетесь о благополучии своей сестры, вы, тот, кто изгнал ее и обрек на забвение.
— Это просто чудовищно — вы, ее мучители, называете это иронией. Повторяю вам, освободите ее, иначе ответите за последствия.
Бородавчатый обиженно шмыгнул носом.
— Угрозы. Вечно вы угрожаете. Ваша линия остается неизменной, ваше величество. На протяжении тысячелетий ваша семья лишь устраивает бури в стакане воды и бряцает оружием. Мы ничем не заслужили такого к себе отношения. Мы всегда стремились к миру, сотрудничеству и взаимопониманию.
Кармин презрительно фыркнул:
— Не буду ввязываться с вами в спор. На этот раз предмет разговора совершенно ясен. Вы похитили мою сестру...
— Мы предоставили ей убежище!
— ...и удерживаете против ее воли. Если вы не отпустите Ферн, последствия будут для вас ужасными. Вдобавок вы также должны отказаться от практики применения некоторых сверхъестественных приемов, которые выпытали у моей сестры силой или обманом. Более того...
— Неужели? — попробовал возразить очкастый.
— Более того, неподчинение последнему приказу может лишить вас собственных жизней, а также убить все живое в вашем мире.
— Каким образом? — спросил белоглазый.
— Вы наверняка уже успели догадаться как. Разве ваши естествоиспытатели не обнаружили аномальных явлений в промежуточном субпространстве? Разве они не отдают себе отчета, что таят в себе такие явления?
— Это всего лишь догадки.
— Вовсе нет. Вы играете с силами, лежащими далеко за пределами вашего контроля или понимания.
Бородавчатый покачал головой:
— Мы проводили эксперименты в целях обороны.
— Вы намеренно пытаетесь дестабилизировать замок Опасный и сами знаете это. Вам также известно, поскольку у вас есть здесь свои агенты, что ваши усилия отчасти увенчались успехом.
Бородавчатый, протестуя, замахал костлявой рукой:
— Нет у нас никаких агентов, как вы выражаетесь, ни у вас, ни в другом месте. И не надо навешивать на нас свои собственные...
— Бросьте языком трепать! — вскричал Кармин. — Послушайте меня. Будете продолжать то, чем вы занимаетесь, будете продолжать выкачивать энергию из эфира — и вселенная обречена.
— Абсурдное преувеличение, — пожал плечами бородавчатый.
— Фантазии параноика, — добавил очкастый.
— Мания преследования, — высказался белоглазый.
Кармин откинулся на спинку стула.
— Ладно. Повторять не стану. Слушайте внимательно.
Бородавчатый разразился грубым хохотом.
— Всенепременно, ваше величество.
— Если вы не освободите мою сестру и не бросите эти так называемые эксперименты, вы не оставите мне выбора. Прислушайтесь к тому, что я сейчас скажу. Если вы не подчинитесь моим требованиям, я нашлю на ваш мир силу, равную которой вы и вообразить себе не можете. Эта сила уничтожит все живое в вашем мире. Бежать будет некуда. Вы меня поняли?
Вся троица молча обменялась взглядами.
— Ну, поняли?
Очкарик прокашлялся.
— Должен заметить, что ваши угрозы достигли нового уровня недоброжелательности. Шантажировать нас, ведя речь о геноциде...
— Вы не оставляете мне выбора. Если я не буду действовать, придет конец не только моему миру, но и всем мирам.
— В ваши грозные предсказания по меньшей мере закралась ошибка.
— Я сказал то, что сказал. Имейте это в виду.
Очкарик гордо распрямился.
— Нас не запугать! Это уж слишком. Мы будем защищаться всеми доступными нам средствами. Любому нападению мы дадим решительный отпор. Мы не позволим вам...
Экран внезапно помутнел, затем почернел. На нем возникли многоцветные линии, будто запустилась какая-то тестовая программа.
Затем появилось новое лицо. Только лицо, крупным планом. Правильных пропорций, с высоким лбом, фотогеничное, оно тем не менее выглядело неестественным.
— Карми, дорогой! Прости мое вторжение, но течение беседы принимало неприятный характер. Я решил, что ничего страшного не будет, если мы развернемся на сто восемьдесят градусов.
Кармин позволил себе усмехнуться.
— Как это мило с твоей стороны. А что это за новая инкарнация? Диалект, вкрадчивая речь — похоже на помесь голливудской звезды с коммивояжером.
— Ну вот опять, Карминчик, ты лезешь на рожон. Я просто хочу применить новую тактику, новый подход к решению сложных задач. В эти грозные времена мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы смазать маслом дипломатический механизм. Правда ведь, Карми?
— Не смей так ко мне обращаться! А вся эта новая внешность — ерунда. Даже этот ваш Центральный Комитет, или как он там называется, не может без масок. Отвратительно.
Лицо притворилось обиженным.
— Карми! Это удар ниже пояса.
Губы Кармина скривились в сардонической усмешке.
— У тебя нет пояса.
