Феномен человека

или письменности, мы не думаем удивляться и этому изумительному изобретению. И, однако, потребовалось столько случайностей и столько попыток — и, следовательно, столько времени, — прежде чем созрело это фундаментальное открытие, из которого вышли мы сами! А сколько еще понадобилось времени, пока оно не нашло свое естественное дополнение и завершение в не менее революционном новшестве ассоциации!

Д. Ассоциация

При первом анализе, еще не затрагивая более глубоких факторов, группирование живых частиц в сложные организмы представляется почти неизбежным следствием их размножения. Клетки стремятся к агломерации потому, что они прижимаются друг к другу или даже возникают группами. Но из этой чисто механической целесообразности или необходимости сближения в конечном итоге был порожден и выделился определенный метод биологического совершенствования.

Сохранились и существуют на наших глазах в природе, кажется, все стадии этого еще не законченного движения к единению или синтезу беспрерывно увеличивающихся продуктов размножения живого. В самом низу — простая агрегация, как это имеет место у бактерий или низших грибов. На следующей, более высокой ступени — спаянная колония с более четко специализированными, но еще совсем не централизованными элементами — таковы высшие растения, мшанки или полипы.

Еще выше — многоклеточное — настоящая клетка клеток, у которой путем поразительного коренного преобразования над организованной группой живых частиц — как бы из-за чрезмерной скученности — устанавливается самостоятельный центр. И, наконец, еще выше, у нынешней границы нашего опыта и экспериментов жизни — общества, эти загадочные ассоциации свободных многоклеточных, в недрах которых делаются более или менее удачные попытки создания путем «мегасинтеза» сверхсложных единств.

Последняя часть этой книги будет специально посвящена исследованию этой последней и высшей формы группирования, в которой стремление материи к организации достигает, вероятно, кульминационного пункта в разумно организованном обществе (Social reflechi). Ограничимся здесь замечанием, что ассоциация у одушевленных существ на всех ее ступенях — не спорадическое или случайное явление. Напротив, она представляет собой один из самых универсальных, постоянных и, следовательно, самых знаменательных механизмов, используемых жизнью для своей экспансии. Из ее преимуществ непосредственно очевидны два. Прежде всего благодаря ассоциации живое вещество организуется в массы, достаточно крупные, чтобы вырваться из множества внешних зависимостей (капиллярное сцепление, осмотическое давление, химическое изменение среды и т. д.), которые парализуют микроскопическое существо. В биологии, как и в навигации, физически требуется определенный размер, чтобы некоторые движения стали возможными… И также благодаря ассоциации (опять-таки вследствие получающегося увеличения в объеме) организм находит внутри себя достаточно места, чтобы разместить многочисленные детали механизма, возникшие путем постепенного прибавления из его дифференциации.

Е. Направленное прибавление

Самовоспроизведение, спаривание, ассоциация… Сколько бы ни продолжались эти различные формы движения клетки, сами по себе они предопределяют лишь развертывание организмов на поверхности. Если бы жизнь свелась только к ним. то она распространялась бы и разнообразилась лишь в одной плоскости. Она походила бы на самолет, который бежит по дорожке, будучи не в силах «оторваться». Она не смогла бы подняться.

Здесь-то и вступает в силу, играя роль вертикальной слагающей, явление прибавления.

Конечно, в ходе биологической эволюции имеется немало примеров превращений, идущих по горизонтали, путем чистого перекрещивания признаков. Таковы так называемые менделевские мутации. Однако чаще обновления, ставшие возможными при каждом размножении, дают нечто лучшее, чем взаимную замену, они прибавляются одни к другим, и их сумма растет в определенном направлении. Предрасположения, которые усиливаются, или органы, которые пригоняются или накладываются друг на друга. Здесь — возрастающее разнообразие, там — увеличивающаяся специализация членов, образующих единый генеалогический ряд. Иными словами, появление линии развития (lignee) как естественной единицы, отличной от индивида. Этому закону направленного усложнения, в ходе которого вызревает и сам процесс, породивший, исходя из микромолекул, а затем мегамолекул, первые клетки, биология дала название ортогенеза.[14]

Ортогенез — динамическая и единственно полная форма наследственности. Какая реальность и какие пружины космического масштаба скрываются за этим словом? Мы постепенно это выясним. Но уже на этой стадии нашего исследования ясно виден первый пункт. Из-за характерной для него способности к прибавлению живое вещество (в противовес материи физиков) «страдает» сложностью и неустойчивостью. Оно падает, или, вернее, поднимается, ко все менее вероятным формам.

Без ортогенеза было бы лишь распространение вширь; с ортогенезом обязательно имеется какой-то подъем жизни.

Одно из следствий. Способы действия жизни

Теперь приостановимся на один момент. И прежде чем исследовать, как проявляются в применении к жизни в целом различные законы, установленные выше для отдельной частицы, попытаемся выяснить, каковы в силу этих самых законов элемента общие способы действия или общие положения, которые на всех уровнях и при всех обстоятельствах характеризуют движущуюся жизнь.

Эти положения или способы действия могут быть сведены к трем: изобилие, изобретательность и (с нашей индивидуальной точки зрения) безразличие.

а. Изобилие. Оно возникает из безграничного процесса размножения. Жизнь действует путем эффекта масс, посредством множеств, брошенных, казалось бы, в беспорядке вперед. Миллиарды зародышей и миллионы взрослых особей теснят друг друга, отталкивают, пожирают — кто займет больше места и лучшие места.

Видимое расточительство и ожесточенность, тайна и скандал и вместе с тем, надо признать, биологическая эффективность борьбы за существование. В ходе безжалостной игры, которая сталкивает и втискивает друг в друга массы живого вещества, находящиеся в процессе безудержного расширения, индивид наверняка доходит до пределов своих возможностей и своего усилия. Выживание наиболее приспособленного, естественный отбор — это не пустые слова, если не вкладывать в них ни конечный идеал, ни окончательное объяснение.

Но в этом явлении главную роль играет, по-видимому, не индивид- Более глубоким фактором борьбы за существование является битва шансов, а не ряд одиночных боев. Размножаясь в бесчисленности, жизнь делает себя неуязвимой для наносимых ей ударов. Она увеличивает свои шансы выжить. И одновременно она умножает свои шансы на продвижение вперед.

И вот здесь-то продолжается, выступая на уровне одушевленных частиц, важнейшая техника пробного нащупывания — это специфическое и неотразимое оружие всякого расширяющегося множества. В пробном нащупывании весьма любопытно сочетаются слепая фантазия больших чисел и определенная целенаправленность. Пробное нащупывание — это не просто случай, с которым его хотели смешать, но направленный случай. Все заполнить, чтобы все испробовать. Все испробовать, чтобы все найти, И то, что природа, если можно так выразиться, ищет путем создания изобилия, не есть ли это, по существу, возможность применить этот прием, становящийся все более громоздким и дорогостоящим по мере того, как он больше охватывает.

б. Изобретательность. Это — необходимое условие, или. точнее, конструктивная сторона прибавления.

Чтобы объединять свойства в устойчивые и цельные комбинации, жизнь должна проявлять исключительную ловкость. Ей надо выдумывать и комбинировать детали механизма в минимуме пространства. Подобно инженеру, она должна собирать механизмы гибкие и простые. Но из этого вытекает, что структура организмов (чем более они высокоорганизованы!) обладает свойством, о котором никогда нельзя забывать.

Что собирается, то и разбирается.

На первой стадии своих открытий биология была удивлена и заворожена тем фактом, что живые