Перед зеркалом стояла маленькая дочь Грейс, Элис, под ногами у нее было море шляп Темперанс, а на голове шляпа, которая в ширину равнялась росту девочки.
Темперанс улыбнулась, но Грейс сердито схватила дочь за руку.
– Как ты посмела! Я...
– Ничего страшного! – вмешалась Темперанс. – Возьми эту шляпу, если она тебе так нравится.
Грейс резко отобрала шляпу.
– Вы и так для нас столько сделали! Но нам не нужна благотворительность!
Темперанс была поражена переменой в Грейс: подруга, которой можно доверять, превратилась в гордую женщину. Но Темперанс знала, что такое гордость.
– Хорошо, – миролюбиво сказала она, глядя на девочку, – может быть, примешь эту?
Она вытащила из платяного шкафа шляпу, в которой пришла к Маккэрну.
Шляпа потеряла форму и до сих пор была вся в грязи. Большинство цветов потерялись, а оставшиеся порвались и испачкались.
– Из этой шляпы получится хорошая игрушка, правда?
– О да, – выдохнула девочка, протягивая руку за шляпой, которая очень жалко выглядела, но сначала вопросительно посмотрела на мать.
– Ладно, – ответила Грейс, улыбнувшись Темперанс. – Мы вам стольким обязаны...
– Тогда, может, отплатите мне тем, что приготовите хороший обед, который я отнесу на гору?
Грейс, не шевелясь, смотрела на Темперанс.
– Вы сегодня опять понесете туда обед? Темперанс рассмеялась.
– Если вы решили, что я собираюсь завести роман, забудьте об этом. Мне нужно выяснить, какой он хочет видеть свою жену. Хотя... он довольно привлекательный мужчина...
Темперанс надеялась, что Грейс улыбнется, но не тут-то было. Она пристально и долго рассматривала Темперанс, словно пытаясь о чем-то догадаться. Темперанс подумала, что это ревность. Так есть ли у нее чувства к Маккэрну, которые она пытается спрятать?
Помедлив, Грейс сказала:
– Ягненка больше нет, но осталась осетрина. Пойдет?
Темперанс засмеялась. На кухне жили уже три ягненка, которых Джеймс присылал с пастбища на обед, но Темперанс их приручила. У Рамси сейчас полно забот с ними.
– Осетрина – это замечательно! – ответила она, и женщины обменялись улыбками.
Глава одиннадцатая
– Кто сейчас занимается вашими счетами? – спросила у Джеймса Темперанс.
Они сидели на солнышке возле маленькой пещеры.
– Что вы за женщина – не можете просто наслаждаться таким днем!
– А почему у вас испортилось настроение? – парировала она. – Не хватает регулярных визитов к Грейс?
– Кто вам сказал, что они были регулярными? Вы со своей инквизицией любого мужчину лишите аппетита!
– Это у вас нет аппетита? Вы съели свою порцию и мою заодно.
– А вы меньше думайте о постороннем. Может, поделитесь своими мыслями?
Темперанс подтянула колени к груди. Что ей сказать? Что она думала о его предках? О его деревне? О его брате-игроке?
Джеймс неожиданно ответил на ее вопрос:
– Веду счета я и ненавижу каждую секунду этого занятия. Хотите взять их на себя?
– Я? Простая женщина? А что скажет Хэмиш по поводу женщины, которая ведет бухгалтерию вопреки законам божьим?
– Что с вами сегодня? – тихо спросил он.
Она не собиралась говорить правду. По дороге сюда, на вершину, она думала об ужасной жизни его бабушки, о ее муже-игроке, о том, что ее похоронили за церковной оградой. Бесприютная душа. Темперанс не удивилась бы, узнай она, что дух женщины нарушает покой дома, где она не была счастлива.
– В вашем доме есть привидения?
– Конечно, и сейчас они составили бы мне лучшую компанию, чем вы.
Темперанс засмеялась, вытянула ноги, оперлась на руки и подставила лицо солнцу.
– Мне хотелось бы взглянуть на вашу бухгалтерию. Не возражаете?
– Буду целовать вам ноги, если вы сделаете это, – он понизил голос, – или другую часть тела, которую вы захотите обнажить.
Темперанс понимала, что демонстрирует сейчас ему себя, она знала, что ей нужно бы сесть, как сидят настоящие леди, но не шелохнулась. Хотя они были совершенно одни, она чувствовала себя в безопасности
