– Миссис Дженкс в библиотеке говорит, что отец удостоился такой чести за свой огромный вклад в процветание города.
– Так как же получилось, что твой отец заработал все свои деньги не на угле?
– Его спина стала сдавать после одного года работы в шахтах. Он копал уголь, загружал его и отправлял в город, но через год он продал шахту паре дюжих фермерских сынков за жалкие гроши. Потом спустя всего месяц он вернулся на Восток, купил пятьдесят один вагон всяких товаров, женился на моей матери и повез ее и еще двадцать пять пар молодоженов, чтобы поселиться в славном городе Чандлере, штат Колорадо. Мама говорит, что на камине того дома, который кто-то имел наглость назвать «Чандлер-отелем», куры раньше устраивали себе насест.
– А строительство железной дороги сделало тех фермерских сынков богатыми, – сказал Кейн.
– Точно. Но к тому времени мой отец уже умер, а семья моей матери успела снова выдать ее замуж за всеми уважаемого мистера Гейтса.
Хьюстон зашла внутрь, чтобы осмотреть шахту, а Кейн остался снаружи.
– Мне кажется, человеку приходят в голову иногда, очень забавные идеи. Весь этот город считает вас чем-то вроде королевской семьи, но на, самом-то деле твой отец оказался просто таким хвастуном, что захотел иметь свой собственный город. Взял да и назвал его своим именем. Не такой уж он и король получается?
– Он был королем для меня и моей сестры – и для моей матери. Когда я и Блейр были еще детьми, город решил объявить праздником день рождения моего отца. Мама попыталась рассказать всем правду, но, потерпев полный крах, она поняла, что городу нужен был герой.
– И какую же роль в этом играет Гейтс? Хьюстон тяжело вздохнула.
– Репутация мистера Гейтса никогда не могла быть особенно высокой, так как он владеет пивоварней. Поэтому, когда королева Опал Чандлер со своими двумя молодыми принцессами снова оказалась на ярмарке невест, он предложил все, что у него было. Семья моей матери с большим энтузиазмом согласилась.
– Ему тоже нужна была настоящая леди, – с сочувствием сказал Кейн.
– И он решил, что эти три женщины под его крышей должны отвечать его непреклонным взглядам на то, какой же должна быть настоящая леди, – проговорила Хьюстон сквозь зубы.
Кейн минуту помолчал.
– Я думаю, трава у соседа всегда кажется зеленей. Хьюстон встала рядом с ним и взяла его за руки.
– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что, если бы тебя воспитывали как сына, а не отправили бы в конюшни, ты был бы таким же избалованным, как Марк. Вряд ли бы ты стал настоящим мужчиной, который знает цену своего труда?
– Ты поворачиваешь дело так, будто Фентон сделал мне услугу, – ошеломленно сказал Кейн.
– Оказал.
– Что?!
– Фентон оказал тебе услугу, а не «сделал». Я поправляю тебя. Это было частью нашего договора.
– Ты уходишь от ответа. Знаешь, надо было бы послать тебя в Нью-Йорк заниматься со мной бизнесом. Ты б довела парочку тамошних воротил до белого каления.
Она обвила руками его шею.
– Можно мне лучше доводить тебя?
Глава 18
Обвив руками шею Кейна, Хьюстон заметила на его лице необычное выражение – как будто внутри него происходила борьба. Казалось, он не мог удержаться, чтобы не поцеловать ее, но, с другой стороны, не хотел этого делать.
Наконец он взял ее голову и приник к губам, как умирающий от жажды человек. Хьюстон прижалась к нему, чувствуя, как ей передается сила его тела.
– Кейн, – ее шепот доносился откуда-то глубоко из горла.
Он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. В его потемневших глазах горело желание.
– Что ты со мной сделала? Уже сколько лет я подчиняюсь только своей голове, а не тому, что у меня между ног. Но сейчас мне кажется, что я убил бы любого, кто осмелился бы забрать тебя.
– Даже женщину? – спросила она, целуя его.
– Да, – смог он только сказать, начиная срывать с нее большую рубаху, в которую она была одета.
Когда они занимались любовью до этого, Хьюстон чувствовала, что какая-то часть Кейна оставалась равнодушной, была где-то далеко, а не с ней. Но сейчас все было по-другому. Не осталось никакой холодности, сдержанности или отстраненности.
Как раненый бык, Кейн схватил ее и понес на руках внутрь заброшенной шахты. Взглянув на страстное лицо Кейна, Хьюстон подумала, вот мужчина, который сделал миллионы всего за несколько лет. Это тот Кейн Таггерт, каким он должен быть. Это мужчина, которого я люблю, мужчина, чья любовь мне необходима.
У Кейна, похоже, не было никаких мыслей. Он положил ее на землю, целуя и одновременно стаскивая с нее оставшуюся одежду. Его рот с жадностью приник к ее мягкой коже, покрывая поцелуями все тело.
Он не был больше похож ни нежного, терпеливого и внимательного любовника. На его месте был мужчина, сгорающий от желания. Хьюстон думала, что удовлетворила эту страсть раньше, но сейчас сознание покинуло ее, и она превратилась в сплошную массу животного, пульсирующего чувства.
