пробормотал Дэвид, проклиная все на свете и особенно генерала Остина, который придумал это нечеловеческое испытание.
Кто-то из солдат сострил, что это пояс целомудрия, генерал хочет быть уверен, что Дэвид не сможет прикоснуться к его любимой секретарше.
Они ждали, что Дэвид ответит что-нибудь остроумное, что-то вроде того, что нога — не та часть тела, которую он собирался использовать. Но Дэвид не сказал ни слова. Он не хотел, чтобы его слова дошли до мисс Харкорт.
Что оказалось совершенно невозможно, так это влезть в брюки. Тогда фельдшер дал ему на два размера больше. Дэвид натянул их. Под ремнем образовались складки. В таком виде невозможно произвести впечатление на женщину.
Дэвид совсем пал духом, когда увидел, какую машину прислал для них Остин. Это был старый и, судя по звуку мотора, довольно подержанный «крайслер». Похоже, машина того же года, что и протез на ноге.
Дэвид попробовал завести мотор и подумал, что было бы неплохо покопаться в нем полдня. Когда мотор наконец завелся, Дэвид обнаружил, что даже руль на другом месте. Автомобиль был английский, с правым рулем.
Эдилин ждала Дэвида на обочине, и он почувствовал, что глаза всех мужчин направлены на них.
Если это вообще возможно, то мисс Харкорт выглядела даже элегантнее, чем обычно. У ног стоял маленький коричневый саквояж, а на ремне, переброшенном через плечо, висела сумочка. Обеими руками она прижимала к груди черный кожаный портфель, словно там были драгоценности.
— Прекрасный день, мисс Харкорт, — сказал Дэвид, открывая перед ней дверцу машины.
Но когда она, словно не замечая его, открыла заднюю дверцу и устроилась на сиденье, Дэвид услышал смех. Смеялась, наверное, сотня мужчин, но сержант даже не посмотрел в их сторону.
С протезом на ноге управлять машиной было непросто. Каждое движение причиняло боль. Прокладка из ткани съехала в сторону, и Дэвид чувствовал, как сталь трется о кожу. Он с удовольствием остановил бы машину и поправил прокладку. Но взглянув на мисс Харкорт в зеркало заднего вида, понял, что лучше не проявлять самодеятельности.
— Мне говорили, что вы знаете дорогу, — сказал он, глядя на Эдилин в зеркало.
Она коротко кивнула.
Утром она снова спросила генерала Остина, нельзя ли поехать к доктору Джеллико одной? Но в ответ генерал произнес одно- единственное слово: «Нет». Он не кричал, ничего не объяснял, но в его тоне было что-то такое, что дало ей понять — это нечто большее, чем обычное задание.
После этого генерал Остин передал ей журнал. Это был майский номер «Тайм». С Александром Флемингом на обложке. Номер вышел несколько недель назад, но она не читала его.
— Передадите журнал Джеллико, — сказал генерал Остин, а затем протянул ей пакет с деньгами и карту.
Английские дороги были проложены еще в средние века стадами животных и повозками местных жителей.
В наши дни они по-прежнему петляли вокруг каких-то давно исчезнувших меток. В мирное время повсюду стояли столбы с указателями. Но во время войны в целях маскировки большинство знаков убрали, и без карты или опытного проводника ничего нельзя было найти.
Эди изучала карту и старалась не обращать внимания на Клера. Слава Богу, сегодня он внимательнее следил за дорогой. Он не гнал, не пытался никого обогнать, а самое главное — не высказывал по любому поводу своего компетентного мнения.
Она провела целый час, изучая карту. Если вдруг карта будет потеряна, Эди сможет восстановить ее по памяти и выполнить задание.
Она долго не решалась открыть журнал, испытывая настоящее благоговение, схожее с тем, что могла бы чувствовать, держа в руках «Библию» Гутенберга. Она пролистала страницу за страницей, прочла, что пенициллин доктора Флеминга вскоре будет доступен всем людям и что американка Кэтлин Кеннеди вышла замуж за будущего герцога Девонширского.
Что особенно интересовало Эдилин, так это пометки в тексте или на полях, но, сколько она ни смотрела, найти ничего не смогла.
— Интересный журнал? — спросил Дэвид, глядя на нее в зеркальце, но Эди не ответила. — Дорога покажется слишком длинной, если ехать молча, — заметил он.
— Не вижу причины для пустого разговора, — сказала Эди.
Она видела часть его лица, Дэвид нахмурился. Да ради Бога, решила она. Пусть хмурится, сколько хочет. Ей нужно одно — передать журнал доктору Джеллико. И забрать доктора с собой.
Примерно в час дня начался дождь. Сержант Клер съехал на обочину и остановился.
— Что вы делаете? — в тревоге спросила Эди. — Что-то случилось?
Он остановил машину перед небольшим коттеджем, на котором была вывеска «Ленч и чай». Дэвид положил руку на спинку сиденья и повернулся к Эди.
— Мисс Харкорт, вы, возможно, так выдрессировали себя, что можете не есть и не пить, но я человек, и мне надо перекусить.
— Да, конечно, — сказала она, старательно избегая его взгляда. По ее подсчетам, они должны добраться до доктора Джеллико к восьми часам. Генерал Остин не предупредил доктора об их приезде. «Если он будет знать, он спрячется, — сказал генерал. — Пусть это будет сюрприз». И хотя она спросила, как убедить доктора Джеллико поехать с ней и сержантом Клером, генерал не ответил. Возможно, его убедит журнал?
Когда они вышли из машины, Эди заметила, что с сержантом что-то не так, но не стала спрашивать, почему он хромает и морщится от боли. Раненного его бы на задание не отправили. Видимо, упал с велосипеда.
Они вошли в ресторан, который располагался в увитом розами коттедже, гостиная использовалась как комната для чаепитий.
— Ах, мой дорогой, — произнесла полная симпатичная женщина, увидев, что Дэвид хромает. — Вы были ранены. Садитесь сюда. Вот меню, а я — миссис Петтигру, чувствуйте себя как дома. — Она вышла из комнаты, оставив Эди и Дэвида за одним из четырех столов. Они были единственными посетителями.
В какой-то момент Эди ощутила укол совести. Может быть, причина, по которой генерал Остин послал с ней сержанта Клера, заключается в том, что он инвалид?
— Вы были ранены? — спросила она, изучая меню.
— Да, вашим проклятым генералом! — пробормотал Дэвид. — Думаете, картошка здесь съедобная?
Так как меню содержало только блюда из картошки, Эди не торопилась с ответом.
— Простите, мне… — Эди замолчала, не сказав, что ей надо в туалет.
— Идите, я закажу за вас, — проворчал Дэвид. — Здесь все равно нет ничего, кроме картошки.
Эди довольно долго работала с генералом Остином, чтобы понимать, когда человека надо поставить на место, и если сержант Клер не прекратит говорить с ней в таком тоне, то она сделает это. Она не обязана терпеть этого грубияна. Когда она вернется к генералу Остину, то выложит ему все, что думает о его водителе.
Эди встала из-за стола, взяла свою сумочку, потянулась за портфелем, но подумала, что это может показаться странным, если она пойдете ним в дамскую комнату.
Дамская комната была обычной ванной комнатой с занавесками в нежных розочках и душистыми кусочками мыла на стеклянной полочке. Эди, не торопясь, умылась, сняла заколку с волос, расчесала их и снова заколола.
Когда она вернулась, еда уже ждала на столе и все выглядело замечательно. Большие картофелины с домашним маслом, посыпанные укропом, сочная нежная говядина и немного зеленой фасоли.
После того как они закончили с едой, сержант Клер захромал к машине и снова открыл для Эди пассажирскую дверцу.
Было бы замечательно, если бы вы сели здесь и могли указывать дорогу. — И снова она проигнорировала его слова, распахнула заднюю дверцу и села на прежнее место. — Вы так просто не сдаетесь, да? — Он с трудом протиснулся на водительское сиденье, левая нога отказывалась сгибаться.
— Почему бы вам не сосредоточиться на дороге? Нам нужно повернуть примерно через три мили.
— Вы можете рассказать мне, куда мы едем и что делаем?
— Генерал Остин хочет, чтобы я передала соболезнования вдове его погибшего друга.
— Понятно, это я уже слышал, — сказал он. Казалось, небеса разверзлись, и дождь полил с новой силой. Дэвид включил дворники, но они еле-еле двигались. — Вы знаете эту дорогу? Где мы должны повернуть?
— Я посмотрю карту.
— Выходит, вы не знаете, — заключил он. — Может, нам лучше остановиться и переждать дождь? Эта колымага не очень-то годится для таких дорог.
— Нет, — сказала Эди. — Нам нужно ехать к… — Она чуть не сказала: к доктору Джеллико, но вовремя спохватилась.
Машина подпрыгнула на очередной рытвине.
— Я все-таки думаю, нам лучше остановиться, — настаивал Дэвид. — Я не вижу, куда еду.
— Тогда пойдем пешком! — отрезала Эди.
Что это за мужчина, если простой дождь вызывает у него такое беспокойство? Она подхватила свой портфель; если что-то случится, журнал не должен промокнуть. Что бы ни было, он должен быть доставлен в целости и сохранности.
Но когда она открыла портфель, в нем не было ничего, кроме ее записной книжки, двух карандашей и помятой карты. Не веря своим глазам, она вытряхнула все содержимое на колени. Журнала не было. Она запихнула все назад и поискала на сиденье. Может быть, он упал? Она опустилась на колени и заглянула под сиденье.
— Что, черт возьми, вы делаете? — крикнул сержант Клер, перекрывая шум дождя.
Она потянулась вперед и, почти касаясь губами его уха, проговорила:
— Где журнал? «Тайм»? Где он?
— Что с вами? — крикнул он в ответ. — Я не знаю, что случилось с вашим журналом. Вы так долго были в дамской комнате, что я заскучал и начал читать его. Может, я оставил его на стуле, не помню. Я куплю вам новый.
За всю свою жизнь Эди не доводилось испытывать то чувство паники, которое овладело ею в этот момент.
— Мы должны
