Она мгновенно пришла в себя.
— Тревис, — вскрикнула она и, бросившись к нему, обняла его. — Ты же знаешь, как я люблю тебя. Я любила тебя с самого детства. Ты всегда был моим. С тех пор, как ты привез ее домой и назвал своей женой, я медленно умираю. А теперь ты творишь из-за нее всякие глупости, понять не могу — почему. Ведь она тебя не любила. Она покинула тебя, но я-то всегда была рядом, поблизости, когда ты во мне нуждался. Я не могу соперничать с ее богатством, но если ты позволишь, я могу дать тебе любовь. Раскрой глаза, Тревис, посмотри на меня. Посмотри, как крепко я тебя люблю.
Оторвав ее руки от своего тела, Тревис удерживал Марго на расстоянии.
— Ты никогда не любила меня. Ты всегда хотела заполучить только мою плантацию. Мне известно, что ты уже много лет в долгах. Я часто помогал тебе, но не стану тебе помогать до такой степени, что женюсь на тебе. — Голос его звучал спокойно, даже мягко, и было видно, что ему не нравится то, как она унижается.
Когда Риган тихонько приоткрыла дверь комнаты Тревиса, думая, что он спит, и собираясь скользнуть к нему в кровать, она увидела в его объятиях Марго — он смотрел на нее мягко и нежно. Риган резко повернулась и бросилась прочь.
Тревис швырнул Марго на пол и бросился вслед за Риган.
Зная, что она не сможет добежать до своей спальни раньше Тревиса, Риган нажала ручку двери, третьей от комнаты Тревиса — здесь жил Фаррел. Тревис схватил край ее плаща как раз в тот момент, когда Риган вбежала в комнату; плащ остался в руках Тревиса, и тут дверь закрылась.
— Риган? — изумился Фаррел. Глаза его расширились; он зажег свечу, быстро надел панталоны и выпрыгнул из кровати. — У вас испуганный вид.
Риган прислонилась к двери. Грудь ее, выступавшая над вырезом пеньюара, бурно вздымалась.
— Марго и Тревис, — прошептала она, задыхаясь.
В следующее мгновение она отпрянула — в дверь ударило что-то тяжелое. После следующего удара сквозь дырку просунулся сапог Тревиса, потом появилась его рука и открыла замок. Широко распахнув дверь, он в два шага пересек комнату и схватил Риган за руку.
— Хватит этих игр! — заявил он. — На этот раз ты будешь подчиняться мне, хочешь ты того или нет.
— Но послушайте! — произнес Фаррел, пытаясь удержать Тревиса.
Тревис оглядел его с ног до головы, отодвинул в сторону и повернулся к Риган.
— Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы ты собрала вещи, и мы сразу уедем. И опять поженимся в моем доме.
Резко вырвавшись, Риган отстранилась:
— А Марго придет к нам на свадьбу, или тебе больше хочется провести ночь с ней после нашей свадьбы?
— Можешь устраивать дома сцены ревности.
Но мне уже надоело ходить по канату и добывать для тебя проклятые розы. Я больше не собираюсь с этим мириться. Если надо, я прикую тебя цепью к своей кровати, но знай: ты и моя дочь будете жить у меня.
Потом он немного смягчился:
— Риган, я сделал все, чтобы доказать тебе, что ты меня любишь. Разве ты этого не поняла?
— Я? — Она была потрясена. — Я тебя люблю? Но я в этом никогда не сомневалась. Это ты не знал, что происходит в твоей душе. Ты никогда не любил меня. Ты был вынужден на мне жениться! Ты был вынужден…
Изумленно взглянув на Тревиса, она смолкла. Он качнулся назад, руки его упали. Лицо его побелело, он начал слепо искать опору. Можно было подумать, что за несколько секунд он постарел на десять лет. Тревис тяжело опустился на стул.
— Вынужден жениться на тебе? — Он задыхался, голос его ослабел и охрип. — Не мог разобраться в себе? Никогда не любил тебя?
Он тяжело уронил голову на руки, а когда поднял ее, Риган заметила, что его глаза покраснели.
— Я полюбил тебя с первой встречи, — тихо ответил он. — А иначе с чего же я беспокоился за тебя? Ты была такой юной, такой испуганной, и я боялся потерять тебя.
Голос его зазвучал громче.
— А с какой же стати я стал бы рисковать жизнью на корабле, чтобы спасти щенка Уэйнрайта, который тебе так приглянулся? Знаешь ли ты, как мне хотелось бросить его за борт? Но я этого не сделал, потому что он был нужен тебе. А ты говоришь — я тебя никогда не любил.
Он поднялся; в голосе его послышался гнев.
— И знай, что ты не первая родила мне ребенка. Я не был вынужден жениться на тебе.
— Но ты же сказал, что всегда женишься на матери своих детей. Я и решила… — ответила она, расплакавшись.
Он вскинул руки к небу.
— Тебе было страшно, ты огорчилась, еще не зная, что у тебя будет ребенок. А что я должен был сказать: что дома у меня есть незаконнорожденный ребенок и что его мать пыталась привлечь меня к суду за то, что я не хочу на ней жениться?
— Ты… ты мог бы сказать, что любишь меня. Он успокоился:
— В присутствии свидетелей я поклялся, что буду любить тебя до конца своих дней. Что же мог я сделать сверх этого?
Она опустила глаза.
— Ты никогда не просил меня стать твоей женой. Никогда не говорил этого.
— Никогда не просил тебя стать моей женой? — прорычал Тревис. — Черт побери, Риган, чего еще ты хочешь от меня? Я выставил себя в дураках на глазах целого штата, а ты говоришь…
Он замолчал, упал перед ней на колени и схватил за руки.
— Риган, ты станешь моей женой? Умоляю тебя. Я люблю тебя больше собственной жизни.
Умоляю, стань моей женой!
Лица их оказались на одном уровне. Риган положила руки ему на плечи.
— А что же Марго? — прошептала она.
Скрипнув зубами, Тревис все же ответил:
— Я мог бы жениться на ней много лет назад, но никогда этого не хотел.
— Почему же ты мне ничего не сказал?
— А почему же ты не сумела понять, даже если тебе этого не сказали? Я люблю тебя, — прошептал он. — Ты будешь моей женой?
— Да! — вскричала Риган и обвила его шею руками. — Я буду твоей женой навсегда!
Они позабыли обо всем и обо всех на свете, поэтому раздавшиеся рукоплескания поразили их.
Риган уткнулась лицом в шею Тревиса.
— Там так много народу? — испуганно спросила она.
— Боюсь, что да, — ответил он. — Думаю, они услышали, как ты хлопнула дверью у меня перед носом.
Она и не подумала возразить ему, что шум произвел его сапог, разбивший дверь, а не хлопанье двери.
— Уведи меня отсюда, — прошептала она. — Я не могу смотреть им в глаза.
Тревис торжественно выпрямился и, подхватив Риган на руки, направился к двери. Заслышав шум, сюда сбежались и жители городка, и те постояльцы гостиницы, которые, посчитав себя участниками событий, задержались после того, как Тревис прислал Риган первую розу.
Женщины в плотных ночных рубашках, с папильотками в волосах, глубоко вздыхая, следили за тем, как Тревис уносил Риган.
— Я знала, что все кончится хорошо, — объявила одна из них. — Она бы не смогла отвергнуть его.
— Моя жена ни за что в это не поверит, — сказал какой-то постоялец. — Надеюсь, она простит меня за то, что я опаздываю на три дня.
— Дурак ты, если расскажешь об этом жене, — презрительно бросил другой. — Нам стоит договориться
