Впервые Лиа поняла, что Риган возмущена поведением Уэсли.
— Да, именно так, я на него сердита, — ответила Риган на немой вопрос. — Уэсли не понимает, от чего он был избавлен. Я-то давно уже знала, что такое его драгоценная Кимберли, и верила, что ты не такая, как она. Ты прожила с нами почти год, и все мы, включая Клея и Николь, полюбили тебя. И черт побери Уэсли! Я так на него сердита — теперь мне кажется, он действительно заслуживает такую, как Кимберли.
Внезапно Риган осеклась.
— Вот оно! Вот оно! — Она поднялась и сделала несколько шагов. — Я знаю, как все уладить. Мы… Мы… — Она рассмеялась. — Мы дадим Уэсу то, что, как он считает, ему нужно, — Кимберли.
— Ну и ладно, — устало откликнулась Лиа, собирая свои платья. — Надеюсь, вдвоем они будут очень счастливы. Теперь, если вы позволите, я уйду.
— Нет, Лиа, — ответила Риган. — Теперь послушай…
В тот вечер Лиа оделась к ужину особенно тщательно — в подходившее к ее глазам платье темно-зеленого цвета, с глубоким вырезом. Несмотря на все ее усилия на протяжении ужина, во время которого царила напряженная атмосфера, никто, кажется, не обратил на нее внимание. На подбородке Уэсли красовалась ссадина, а Тревис иногда потряхивал левой рукой, как будто она болела. Риган не сказала ничего, за исключением нескольких замечаний о сломанной мебели. Мужчины ели молча, женщины тоже хранили молчание и едва прикасались к блюдам.
Когда терпение Лии иссякло, она поднялась из-за стола.
— Мне нужно поговорить с тобой — в библиотеке, — произнесла она, обращаясь к затылку Уэсли, и когда он холодно взглянул на нее, в ответ одарила его столь же холодным взглядом.
Он ничего не ответил, но когда Лиа повернулась к выходу, то услышала, что он идет за ней.
Войдя в библиотеку, она мысленно взмолилась, чтобы ей удалось найти нужные слова. Риган замыслила хороший план, который позволил бы спасти гордость Лии, но пока еще он не вызывал у нее доверия. Ей совсем не нужен тот, кто столь очевидно ненавидит ее.
— Хочу сделать вам одно предложение, мистер Станфорд, — начала она.
— Да ладно, зови меня Уэсли. Ты же добилась этого права, — презрительно произнес он.
Стоя к нему спиной, Лиа сжала руки в кулаки и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, потом повернулась к нему.
— Мне хотелось бы побыстрее с этим закончить, поскольку мне, как и тебе, наше общение не доставляет удовольствия.
— Должно быть, это так, — хмыкнул он. — Не сомневаюсь, что ты скорее добивалась права жить в этом доме и носить это платье, чем жить с человеком, который сломал твою жизнь.
— До сих пор не могу понять, почему я провела с тобой ту ночь. Но случилось так, что мы теперь супружеская пара, и я бы хотела что-то сделать с этим.
— А, ты вымогаешь, — удовлетворенно заключил он.
— Возможно, — ответила она как можно спокойнее. — Я придумала один план. — И чтобы он не успел ее оборвать, Лиа продолжала:
— По-моему, я знаю, как нам получить то, что каждый из нас хочет. Тебе нужна Кимберли, а я хочу жить в достойном месте.
— Плантация Стэнфордов тебе не годится? Она не обратила внимания на его слова.
— Я жалею, что мы с тобой женаты, жалею, что мой отец принудил нас к браку. Я даже виновата в том, что… в ту ночь отдалась тебе, но теперь изменить ничего не могу. Если бы сейчас я позволила тебе объявить наш брак недействительным, мне все равно пришлось бы жить здесь, в Виргинии, и терпеть все эти пересуды о происшедшем. Но у меня есть другое предложение.
Она вдохнула всей грудью..
— Несколько недель назад твоя Кимберли приехала сюда и попросила согласия на то, чтобы уехать с нами в Кентукки, надеясь, что избавится от разговоров про то, как ее отшвырнули, и в новом штате, может быть, найдет себе мужа.
Лиа не испытала удовольствия, заметив, как Уэсли нахмурился при мысли о том, что кто-то другой женится на той, кого он любит.
— Похоже, что теперь наши роли переменились, продолжала Лиа. — Я слышала твои слова о том, как ты ненавидишь меня и не сможешь спать под одной крышей со мной, в доме, где я, возможно, буду когда- либо жить. Веришь ты моим словам или нет, но у меня хватит гордости не навязываться человеку, который меня презирает. Так вот. Я предлагаю тебе следующее: мы вчетвером уедем из Виргинии, но как только мы расстанемся с людьми, которым все известно, я больше не буду называться твоей женой. Наш брак — всего лишь фикция. Я буду твоей двоюродной сестрой, это, пожалуй, подойдет. Или же я назовусь двоюродной сестрой мисс Шоу, если тебе так противно быть моим родственником. Кимберли будет считаться твоей невестой, и когда мы приедем в Кентукки, то расторгнем брак или совершим какой-либо другой акт, освобождающий нас обоих.
— И сколько я должен тебе заплатить за столь щедрое предложение?
Она бросила на него презрительный взгляд.
— По пути в Кентукки я буду работать, чтобы оплатить расходы на дорогу, на свое содержание, а в Кентукки открою собственную ткацкую мастерскую и начну зарабатывать деньги. Риган дала мне кое-какие средства, и мы договорились о том, каким способом я верну ей деньги. Как только мы окажемся на новом месте, у тебя не будет передо мной никаких обязательств.
Не веря собственным ушам, он воззрился на нее.
— Ты хочешь избавить меня от брака, которого так упорно добивалась?
Лиа пришла в бешенство:
— Я никогда не добивалась брака! Я не обратилась к тебе, узнав, что ношу твоего ребенка. Я пыталась скрывать это, но когда отец узнал правду, он избил меня до потери сознания. В церкви я едва ли сознавала, что происходит. Если бы ты не был таким «благородным», а проявил терпение, я бы воспротивилась бракосочетанию. Теперь же я пытаюсь найти выход из нынешнего положения. Если тебе противна мысль о том, что я уеду в Кентукки с тобой, только скажи, и я вернусь на землю своего отца. Поразмыслив, я, честно говоря, думаю, что в любом случае должна это сделать, потому что не уверена, что совместная поездка доставит мне удовольствие. А теперь прости — мне нужно посоветоваться с Тревисом о юридических вопросах, связанных с прекращением брака.
Выйдя, она закрыла дверь и на секунду прислонилась к ней. В жизни ей никогда еще не было так досадно, даже оскорбления отца не были так тягостны для нее, как этот разговор. Видимо, объяснялось это тем, что пришел конец ее мечте. Сначала план Риган показался ей разумным; Лиа действительно хотела зарабатывать себе на жизнь с помощью ткацкого станка и оказаться подальше от тех, кто всегда будет называть ее «одна из этих Симмонс», но мечта эта была неосуществима. Она провела рукой по своему бархатному платью. На ферме бархатные платья ей не понадобятся. Расправив плечи, она отправилась искать Тревиса.
Какое-то время ошарашенный Уэсли сидел неподвижно, затем с силой бросил шляпу в закрытую дверь. Он не мог понять, что больше задело его — то, что девушка услышала его слова, или то, что она восприняла происходившее с таким достоинством. Она сохраняла спокойствие, хотя, может быть, и гневалась; но, несомненно, вела себя не так, как это свойственно женщинам.
— Проклятие! — выругался он и подобрал шляпу с пола. Меньше всего в жизни он хотел, чтобы женщина поучала его, что и как делать. Всю жизнь он прожил, подчиняясь Тревису. Даже пока их родители были живы, Тревис командовал своим младшим братом. Когда Уэс был совсем маленьким, рядом постоянно находился Тревис и, покрикивая, отдавал распоряжения и приказания. Уэсу представлялось, что Тревис всегда был взрослым, никогда не был ребенком, никогда не испытывал детских сомнений — в отличие от простых смертных.
Тревис в жизни ни в ком не нуждался. К четырнадцати годам он управлял большей частью дел на плантации. Тревис не прочитал ни одной книги и избегал занятий, имевших целью только развлечение. С рождения он знал, что плантация Стэнфордов будет принадлежать ему, и без зазрения совести обращался со всеми, включая собственных родителей, как со своими служащими.
Когда Тревис познакомился со своей женой, он обходился с ней так, будто она была одним из его работников, и поэтому она бежала из дома. Вдали от Тревиса она стала самостоятельной, а оставаясь в
