Египет был одной неоспоримой «великой державой» времени. В течение нескольких поколений Египет расширил свое влияние на восток через сирийскую пустыню на территорию того, что ныне является Ираком; к северу за пределы Верхнего Евфрата, где зима приносит снег; и на юг, минуя Четвертый Приток Нила, в области изнуряющей жары и проливных ливней, не известных самим египтянам. Люди, наверное, говорили о Египте так же, как сейчас говорят о Британской Империи.
И императором тех многих доминионов, самым великим монархом мира был фараон Аменхотеп Третий – Аменхотеп Великолепный – как называли его историки тех времен. Фивы, его столица, был одним из самых больших и самых красивых городов, которые когда-либо существовали. Фиванские дворцы и сады были знамениты, но ничто не могло затмить блеск храмов, посвященных всем богам Верхнего и Нижнего Египта. С огромного расстояния можно было увидеть развевающиеся пурпурные волны флагов над огромными пилонами и золотыми вершинами обелисков, блестящих на солнце. И невозможно было забыть царскую дорогу, окаймленную двумя рядами сфинксов, которая вела в главный храм – великий храм Амона, внутренние дворы, залы, святыни, огромные колонны, настолько большие, что двадцать мужчин, вытянув руки, едва могли охватить их, настолько высокие, что их вершины терялись в темноте, и золотую иероглифическую надпись, сияющую на фоне темного гранита, провозглашающую слова бога завоевателю: «Я пришел, чтобы даровать тебе победу над властелинами Сирии…»
В те дни, не только каждая страна, но и каждый город имели своих собственных богов и богинь, различных даже в соседних городах. Никто даже не считал, что может быть один Бог для всего мира. Но было естественным поклоняться богам других городов и земель, когда они оказывались более сильными, делая свой народ более могущественным. Именно таким образом, Амон, главный бог Фив, стал богом всего Египта. Нет, даже вне Египта, в Сирии, Палестине, Нубии, всюду по Империи были установлены храмы, и люди поклонялись ему. Они боялись его, как боялись Египта, поскольку, как говорили, он вел армии Завоевателя, Тутмоса Третьего – прадеда правящего Фараона – от победы к победе, и сделал Египет непобедимым.
Священники Амона были настолько богаты, что не знали, что делать со всеми своими сокровищами. Они обладали огромными наделами земли – полями и пальмовыми рощами, пастбищами и плантациями кукурузы – постоянно растущими доходами, огромными стадами рогатого скота и бесчисленным множеством рабов. Большая часть дани завоеванных народов была отдана им. Их власть уступала лишь власти фараона, и их влияние чувствовалось повсюду. Простой люд, бедный и неосведомленный народ смотрел на них, как будто они были богами на земле, и даже сам фараон – сын Солнца – боялся вызывать у них недовольство. Они долго отвыкали от привычной скромной жизни и благочестивых размышлений. Теперь священнослужители все свое время тратили на интриги с целью заполучить от фараона как можно больше привилегий; они вынуждали людей совершать дорогостоящие жертвоприношения и вносить пожертвования храмам. Жрецы жили в роскоши.
В Фивах было много иностранцев. Сирийский принцев – сыновей и внуков побежденных царей – посылали туда, чтобы изучать египетские манеры. Ливийцы и нубийские солдаты, служащие в египетской армии, встречались там наряду с критскими мастерами, моряками с Кипра и Эгейских островов. Вавилоняне обосновались там; они зарабатывали на жизнь, предоставляя ссуды, гадая, или давая уроки своего родного языка, являвшегося в те времена международным в сфере торговли и дипломатии, сыновьям богатых торговцев Фив или будущим клеркам египетского Министерства иностранных дел. Иногда, на невольничьем рынке, можно было бы столкнуться с уроженцами других стран: с высокими розовыми и белыми варварами с голубыми глазами, доставленными финикийцами с туманных островов на западном конце мира, или, чаще, с чернокожими толстогубыми охотниками с дальнего юга, привозившими шкуры антилоп и отравленные стрелы. Они украшали зелеными и красными перьями свои курчавые волосы, и жили в неизвестных влажных лесах, полных носорогами и дикими слонами.
Все эти люди приходили и уходили, женились и страдали, поклонялись своим родным от рождения богам, иногда перенимали и иностранных, когда считали, что это принесет пользу. Они все смотрели на Египет, как если эта империя существовала бы вечно и её блеск никогда бы не померк. Они наслаждались удовольствиями повседневной жизни Египта, восторгались искусством мастеров, восхищались и боялись его военной мощи, делавшей Империю, как казалось, непобедимой. Но больше всего они боялись Амона, великого бога Империи, и его священников и царя Аменхотепа, её Фараона, хотя он и никогда не водил свои армии через Сирию, как его отец и его предки.
Что касается Египтян, они всегда были гордой нацией. Двести лет постоянных побед сделали их более гордыми, чем когда-либо. Они были добры и гостеприимны к незнакомцам, но чувствовали себя превосходящими все остальное человечество, кем бы они ни были. Они глубоко чтили своих национальных богов – особенно Амона – и смотрели на своего царя как на райское солнце.
Итак, вся западная часть мира лежит у ног Египта, а Египет у ног своего царя, Аменхотепа Третьего, сына Солнца, первого царя всего мира – любимого Амоном, великим богом Египта.
Глава II. Рассвет
У Царя Аменхотепа было много жен: одна из них – принцесса Митанни, другая – сестра вавилонского царя, и множество других из дальних и соседних стран. Но главную жену – Царицу Тию[1], он любил больше всех.
Он построил для неё летний дом на берегу Нила, чтобы она могла проводить там с ним долгие часы, среди обильных цветников и рощ редких деревьев. И он приказал вырыть рядом озеро, чтобы она могла вместе с ним плавать по его гладкой поверхности в позолоченной лодке с парусами, столь же тонкими и красивыми как крылья бабочки. Он дал ей власть над всеми другими женами и полностью доверял ей.
Она была умна и честолюбива. Её не удовлетворяла её власть во дворце, и она помогала своему мужу править Египтом и Империей. Она управляла одна, когда царь Аменхотеп уставал от своего напряженного распорядка жизни.
Царица Тия была замужем 26 лет. У неё было несколько дочерей, но ни одного сына. И так как она уже начинала стареть – ей было между тридцатью пятью и сорока – разочарование её было велико. Она молилась множеству богов и богинь, прибегала к колдовству, ходила в паломничества, касалась чудодейственных статуй и пила воду из священных источников, которая, как говорили, дарит сыновей даже бесплодным женщинам. Но все было бесполезно. Однако царица продолжала молиться и надеяться.
И она была права, её молитвы и надежды не были напрасными, её желание исполнилось, и у неё родился сын. Во дворце и повсюду в стране царила радость. Бедным была роздана еда, преступникам даровано прощение, так что сердце даже самого несчастного могло наполниться радостью по случаю рождения наследного принца.
О судьбе ребенка консультировались с астрологами, и они сказали, что он станет величайшим из всех царей Египта. Один из астрологов – человек выдающейся мудрости – сказал, что наследник «покажет миру настоящее лицо своего отца». Когда его попросили разъяснить предсказание, он промолчал. Царице Тие эти слова запали глубоко в сердце, но пройдут годы, прежде чем она сможет понять их истинное значение.
Маленького принца назвали в честь своего отца Аменхотепа, что означало «Амон доволен». Он был болезненным ребенком, ему едва хватало сил плакать, и он выглядел так, как будто не выживет. Его мать любила его всё больше. Она следила за ним днем и ночью, как следят за бесценным сокровищем, которое боятся потерять. Ребенок был окружен всей роскошью египетского двора. У него была лучшая еда, лучшая одежда, и самые изумительные игрушки, которые только могли придумать, чтобы привести его в восхищение. Ему дали товарищей его возраста, чтобы он играл с ними. Но, не смотря на то, что он их любил, обычно мальчик недолго разделял их игры. Характера он был тихого и мечтательного и искал компании взрослых людей. Мальчик любил сидеть со своей матерью, которая рассказывала ему истории о временах, когда жили гиганты и монстры, животные могли разговаривать, а люди имели способность становиться невидимыми. Или же он лежал на подушке, вдыхая аромат открытого лотоса, как будто медленно пил его душу, или тихо пристально глядел на небо. Во дворце, как во всех египетских зданиях, окна были маленькими и находились высоко в стенах из-за яркого света и высокой температуры. С маленькой кушетки на полу, через узкое окно, безоблачное небо виделось ему еще более синим и еще
