— Опять вы.
— Что? — Бет бросила на него из-под своих темных ресниц взгляд, в котором были одновременно удивление и настороженность.
— Называете меня «вашим преподобием» таким холодным голосом, как будто я не человек, а какой-то ящер, выползающий из-под камня. Почему бы вам не представить, что я такой же человек, как, скажем, Бак? Почему бы вам не звать меня просто Заком, как вы звали меня раньше.
Щеки Бет зарумянились.
— Нет, так не пойдет, — смущенно проговорила она. — Вам… Вам надо лечь в постель и отдохнуть. Вы переутомились, и я не хочу, чтобы вы опять заболели…
—Я лягу, лягу, не волнуйтесь, — нетерпеливо отмахнувшись, сказал Зак. Он взял ее за руку.
— У вас предубеждение против нашего брата священника, Бет Энн, но я вам не враг.
Бет вся ощетинилась, как дикобраз, увидевший опасность.
— Я в этом не уверена!
Зак рассмеялся и провел большим пальцем по ее руке, вызвав у нее трепет по всему телу.
— Почему? Из-за того, что я вас поцеловал? Поначалу я был убежден в необходимости преподать вам пару-тройку хороших уроков. Но если я духовное лицо, это вовсе не значит, что я всегда могу удержать себя в руках.
Бет Энн вырвала свою руку.
— Да, меня все называют распущенной, но вам из этого не следует делать преждевременные выводы, так и знайте!
Зак поморщился.
— Если бы вы не воспринимали каждое мое слово неверно, то легко бы поняли, что я просто хочу извиниться.
— Да? — Ее глаза подозрительно сузились. — За что?
— Знаете, — не отвечая на этот вопрос, проговорил Зак, — я уверен, что если мы прекратим ссориться друг с другом, то сможем быть друзьями.
Ей стало не по себе.
— Да?
Зак лукаво улыбнулся.
— Вы что же, никогда не смотрели на свое отражение в зеркале?
— Ну и что?!
— Тот факт, что я считаю вас красивой, — это только начало, — серьезно сказал он. — Просто… чем больше я вглядываюсь в Бет Энн Линдер, тем больше качеств, незамеченных людьми, я вижу в ней.
— К чему все это? Вы рано или поздно уедете, да и я… Впрочем, обо мне не будем. — Она не хотела раскрывать перед ним свои планы.
Зак с трудом скрыл закипавшее в нем раздражение. Он понял, что если и вправду хочет поухаживать за Бет Энн, то сначала должен каким-нибудь образом преодолеть ее сопротивление. Если не срабатывает нежный разговор, остается одно средство, которое может подействовать на эту ершистую молодую женщину — прямой вызов!
— Боитесь рискнуть? Понимаю, — сказал он.
— Я вас не боюсь, запомните это!
— Для вас все священники, — и вообще мужчины, — это великаны-людоеды и демоны, не так ли? Насчет меня вы правы: долго я здесь, пожалуй, не задержусь. Но пока-то, пока… Неужели вам не хочется пожить последние дни в мире?
— Ну…
Бет стала нервно покусывать нижнюю губу.
— Ну, ладно вам, милая, — подзуживал он. — Я устал от борьбы. А вы? Неужели нет?
«О, еще как!» — подумала Бет Энн.
К тому же, ей невыносима была мысль о том, что Зак Темпл считает, что она его боится. «А что такого?» — спросила она себя. — Какая разница?.. В конце концов священник быстрее поправится, если они не будут донимать друг друга. Да и Нелли родила. Теперь, как любил говаривать па, «сковородка ждет другой рыбины!»
Осторожно и внимательно взглянув на него, Бет протянула руку.
— Значит, мир?
Зак торжественно скрепил это предложение рукопожатием.
— Моя милая мисс Линдер, обещаю вам, что вы не пожалеете.
Прошло несколько дней и Бет Энн стало ясно, что она сильно ошиблась, заключив с Заком перемирие. Нет, Зак не изменил их соглашению. Наоборот! Он вел себя, как истинный джентльмен. Трудно было представить человека сердечнее его. В этом-то как раз и была проблема. Бет Энн приходилось каждую секунду быть настороже. Стоило ей хоть немного расслабиться, и она чувствовала, как поддается физическому и душевному воздействию святого отца. О каком уж тут покое можно было вести речь?!
Он действительно переутомился, помогая Нелли произвести на свет потомство. Двое суток ему пришлось провести в постели. Плечо опять сильно разболелось. Температура немного поднялась. Особенно горевал по этому поводу Вольф, который очень хотел сходить вместе с преподобным отцом в воскресенье в церковь. Несмотря на свое нездоровье, Зак пребывал в отличном расположении духа. Его легко было рассмешить, ему легко было угодить. Бет не могла сопротивляться его обаянию и не могла не смеяться его шуткам, приходя к нему в комнату. Вечером в воскресенье, когда она принесла ему на подносе ужин, Бет была в отвратительном настроении. Этот день уже давно превратился для нее в настоящую пытку из-за необходимости ходить в церковь, где на нее тут же обрушивались с обещаниями суровой кары за ее распущенность. Заку понадобилось всего несколько минут, чтобы привести ее в норму.
К следующему вечеру Зак поправился уже настолько, что мог сыграть в шахматы с Вольфом. Зак был в прекрасном настроении, добродушно посмеивался над своими ошибками и позволял Вольфу давать ему бесконечные указания. Вообще Вольфу было чрезвычайно приятно находиться в компании его преподобия. В лице Зака Вольф находил внимательнейшего слушателя, когда старик начинал вспоминать свои многочисленные походы за золотом и когда высказывал свое мнение по различным аспектам профессии старателя. Бет Энн считала, что со стороны Зака это очень великодушно — выслушивать бесконечные и скучные рассказы об отработанных копях, потерянном золоте и рискованных приключениях в горах, уж не говоря о глубокомысленных заявлениях Вольфа относительно последних технических достижений в старательском ремесле. Он рассказывал, как сортировать минералы, вычленять их из руды, расписывал значительные преимущества новых способов окисления и хлорирования, подробно объяснял устройство машин, выполняющих эти операции. Зак делал вид, что ему все это страшно интересно. При каждом удобном случае он прерывал Вольфа, чтобы задать тот или иной уточняющий вопрос.
Нет, действительно, уж кто-кто, а Зак Темпл вел себя совершенно не так, как подобало священнику, каковых в своей жизни Бет Энн повстречала превеликое количество. Он ни в чем не укорял ее, не использовал каждый удобный случай для того, чтобы лишний раз прочитать ей лекцию о ее грехах. Он не предлагал ей стать на колени и помолиться за свою грешную душу, не докучал ей обещаниями вечных мук ада, как это делали священники, которых па приглашал когда-то в дом для наставления своей «испорченной девчонки». Эти строгие субъекты интересовались Бет Энн только лишь как объектом, на котором можно бесконечно оттачивать свое проповедническое красноречие. Они никогда не выражали желания выслушать ее. Поэтому и результата никакого не было. Бет Энн всегда приходила в ярость и навлекала на себя еще большие неприятности.
Может быть, Зак понимал это. Как бы то ни было, а Бет Энн действительно была признательна ему за его ненавязчивость в вопросах поучения и религиозного воспитания. Ей также не могло не льстить то восхищение, которое она замечала в его глазах, когда он смотрел на нее. Он называл ее «милой», как будто она ничем не отличалась от других молодых леди из порядочных семей. Она даже начинала верить в то, что это так и есть на самом деле.
И это больше всего ее беспокоило.
Может, оттого и чувства ее обострились до предела. Теперь Бет могла безошибочно определить, что
