— Был Риббентроп, а стал Риббен-Труп! — процедил Штирлиц, передергивая затвор.
В предыдущих главах мы рассказали о попытках переговоров о сепаратном мире с Западом, которые предпринимали руководители Третьего рейха, не получив на это санкции фюрера или превысив данные им полномочия. В любом случае они рисковали, если бы об их деятельности узнал Адольф Гитлер. А между тем в начале 1945 года группа руководителей страны потребовала от фюрера начать переговоры с Западом, используя официальные каналы.
К началу 1945 года немцы потеряли более 100 военных заводов, а главное — Силезию, вторую после Рура военную кузницу Третьего рейха. Под угрозой уничтожения оказалась сама промышленная и деловая элита страны. Предприниматели прекрасно понимали, что в случае оккупации СССР они потеряют все. Поэтому они потребовали от Адольфа Гитлера срочно заключить перемирие с Западом, а освободившиеся войска перебросить на Восточный фронт, чтобы не дать Красной Армии продвинуться в глубь страны. Это требование фюреру должны были сообщить министр военной экономики Альберт Шпеер, министр финансов Шверен фон Крозиг и начальник Генерального штаба сухопутных войск Гейнц Гудериан.
16 января 1945 года во время очередного совещания в Берлине Гудериан заявил Адольфу Гитлеру: «С военной точки зрения война проиграна», и поэтому необходимо немедленно прекратить операции на Западе и сконцентрировать на Одере все имеющиеся силы, включая войска запертой в Курляндии группировки.
Вечером того же дня Адольф Гитлер получил меморандум от Альберта Шпеера. Тот подошел к делу с другой стороны. Красочно описав картину крушения военной экономики Третьего рейха, он добивался, чтобы вся наличная военная техника и снаряжение были переданы частям на Восточном фронте. При этом он обратил особое внимание Адольфа Гитлера на необходимость усиления засевшей в Силезии группировки генерала Фердинанда Шернера. Он предлагал дополнительно направить ей до половины всего январского производства военной промышленности рейха и перебросить туда же всю имевшуюся на Западе авиацию.
Несколько дней спустя при личной встрече с Адольфом Гитлером Альберт Шпеер уже без обиняков заявил ему, что необходимо немедленно приступить к «резкому сокращению численности войск на Западе и переброске их на Восток». Видя колебания фюрера, министр прибегнул к еще более эффективному приему.
27 января 1945 года он вручил фюреру меморандум, под которым стояли подписи трехсот крупнейших немецких промышленников и банкиров, а также их представителей в аппарате военной экономики. В этом документе говорилось, что «Война в области экономики и вооружений кончена и необходимо принять срочные меры к сохранению производственных мощностей по выпуску металла, производству электроэнергии, обеспечению базы для снабжения промышленности необходимым сырьем».
За два дня до этого, 25 января, Гейнц Гудериан встретился с Иоахимом фон Риббентропом и, обрисовав катастрофическую обстановку на фронтах, предложил ему безотлагательно принять меры к заключению одностороннего перемирия с западными державами.
Соответствующий нажим на Адольфа Гитлера оказал и министр финансов Шверин фон Крозиг. Через Йозефа Геббельса он переслал фюреру письмо, в котором не только констатировалось, что «военное положение в настоящее время таково, что о политическом развитии войны едва ли может идти речь», но и конкретно рекомендовались в качестве посредников для установления контактов с западными странами «давние друзья» фон Крозига — весьма близкий к правящим кругам Англии президент Международного Красного Креста Карл Бургхардт и португальский диктатор Антониу Салазар.
В своих воспоминаниях Альберт Шпеер писал:
«В феврале и марте 1945 года Гитлер неоднократно давал мне понять, что он различными путями уже вступил в контакты с противником (речь идет о западных державах. — Прим. ред.)».[157]
Этот документ появился на свет еще до того, как военно-промышленные круги Третьего рейха фактически предъявили Адольфу Гитлеру ультиматум. Обратим внимание, что речь шла не об окончании войны, а о некоем перемирии с Западом, чтобы высвободить войска для остановки наступления Красной Армии.
Адольф Гитлер 17 января 1945 года продиктовал Иоахиму фон Риббентропу основные положения «мирных предложений» Западу. Для окончательной их шлифовки были привлечены высшие чиновники министерства иностранных дел. Уже 19 января документ, известный под названием «меморандум Риббентропа», был одобрен фюрером. Немцы пытались использовать заложенные в нем идеи до мая 1945 года.
О значении, которое этому опусу придавало нацистское руководство, говорит хотя бы то, что он фактически лежал в основе всех «мирных» акций гитлеровского правительства в последние месяцы его существования.
В основе меморандума лежал миф о «советской угрозе». Авторы документа подчеркивали, что Советский Союз имеет все необходимое ему сырье, а «прежде неграмотные русские теперь владеют современной техникой». На основе этого делался вывод, что «ближайшая цель планов мирового господства московского империализма — это полное завоевание Европы». Справедливости ради отметим, что частично эта мысль соответствовала действительности. Восточная Европа стала социалистической и подчинялась указаниям из Москвы.
Если Англия немедленно не вступит в соглашение с фашистской Германией, говорилось в меморандуме, то после военного крушения последней в Центральной и Восточной Европе под руководством Советского Союза возникнет «300-миллионный блок силы», а в Западной Европе развернется «подрывная деятельность, чтобы расчистить дорогу дальнейшему наступлению Красной Армии». Неизбежно наступила бы очередь и самой Англии, поскольку «все европейское побережье Атлантики попало бы в руки русских». Более того, в момент крушения Германии «рухнуло бы и господство Англии на Ближнем Востоке, и тем самым снабжение Запада нефтью из этого района зависело бы от милости русских».
В годы «холодной войны» один из вероятных сценариев развития событий — стремительный марш- бросок советских танков по территории Западной Европы. При этом обе стороны планировали применить тактическое ядерное оружие. Наступавшие — для того, чтобы пробить бреши в обороне. А оборонявшиеся — чтобы остановить армады восточноевропейской бронетехники.
Какой же выход предлагали Западу нацисты? Единственным противовесом «советской угрозе», говорилось в меморандуме, «может быть только Германия». «Национал-социализм является единственным фактором, который может помешать дальнейшему продвижению коммунизма и большевизма на Запад…» «Думать, что немецкий народ пойдет за коалиционным правительством буржуазных партий, — это утопия». При этом в качестве прецедента указывалось «сотрудничество» Англии с фашистской Италией в двадцатые- тридцатые годы.
Весь документ был нацелен на заключение такого мира с западными державами, который позволил бы сохранить в Германии нацистский режим.
В создавшейся ситуации, Отмечалось в меморандуме, «дальнейшее ослабление Германии является для англичан и американцев самоубийством». Традиционная британская дипломатия «баланса сил» внутри
