отдыха экипажей». Зейдлиц поклялся, что в каютах нет жучков. Моему сканеру не удалось уличить Зейдлица в клятвопреступлении. Когда я доложил об этом Шефу, он почесал в затылке и сказал, что надо бы узнать у Зейдлица, какой подслушивающей техникой пользуется ДАГАР. Закончив со сканированием, я принял душ и пошел в служебную столовую перекусить. Повар признал во мне детектива, месяц назад нашедшего робота Макса. Он сказал, что кто-то таскает пакеты с замороженными фруктами. Не могу ли я помочь? Я сказал, что безусловно, и в качестве аванса взял двойную порцию отбивных.
Взбодренный телятиной с грибами и соевым соусом, я принялся за десерт, когда в столовой появился Дин Мартин. Не взглянув на стойку с едой, он взял большую чашку черного кофе и занял дальний от меня столик.
Я бросил десерт, ибо несолидно детективу есть сладкое в присутствии подозреваемого, но грейпфрутовый сок, напротив, захватил, потому что мне нужны витамины.
— Вы бы поели, что ли, — сказал я Мартину, усаживаясь напротив.
— Вас не спросил.
Он не отрывал глаз от чашки. Сделал глоток. Чтобы не залить бороду, ему приходилось тянуть губы.
— Я давеча спросил вас, почему вы не в бегах, но ответа не расслышал.
— Зачем мне убегать?
— А зачем вы подделали таблицу к проекту «ОК-НО»?
— Идите и расскажите об этом Зейдлицу.
— Вы этого хотите?
— Пока нет. И вы так не поступите. Вы не станете бросать тень на Рассвела. Не в ваших интересах его выдавать.
— Мой босс может придерживаться иного мнения. Не исключено, что именно в этот момент он рассказывает Зейдлицу о кассете.
— Он не станет, — уверенно возразил Мартин. — Ему выгодней держать Нибелинмуса на крючке. Не забывайте, это он скопировал секретную информацию на кассету и оставил ее в кабинете. Зейдлиц всю вину возложит на Нибелинмуса. Я ведь чувствую, как Нибелинмусу противны все эти шпионские игры, но раз ввязавшись, он боится конфликтовать с полковником. Если ваш босс сообщит Зейдлицу о кассете, то Зейдлицу ничего не останется, как включить меня в проект. Доверие к Нибелинмусу, наоборот, сойдет на нет. Мой начальник уже совершил одну ошибку, заявив полгода назад, что в Секторе Фаона не должно наблюдаться никаких ростков алеф-измерения. Теперь Зейдлиц сомневается в его компетентности. Компетентность Трауберга, поддержавшего Нибелинмуса, так же под вопросом. Остаюсь только я. Вот так!
— Если все так хорошо, почему вы так нервничаете?
— Знание — тяжелая ноша, — сказал он и ушел, оставив недопитый кофе.
Галеаф или не галеаф, раздумывал я по дороге из столовой. Для галеафа он чересчур самоуверен. Вон, Харриган, — чуть что, так дал деру.
Не знает, что его ждет сканирование?
Скорее всего так — он же не читает «Сектор Фаониссимо».
Я проследовал к Шефу, готовясь сказать ему, что если он все еще на меня дуется, то я займусь поиском мороженных пакетов. За них хоть кормят.
У Шефа в гостях сидел доктор Нибелинмус. Они беседовали на очень доверительных тонах. Кивком головы Шеф позволил мне остаться.
— Вы абсолютно правы, — понуро говорил Нибелинмус, — зря я не сказал Зейдлицу о кассете. Он бы смог установить виновного. А я лишь напрасно обвинил мисс Чэпмэн. Да еще попросил последить за ней…
— Под каким предлогом? — поинтересовался Шеф.
— Включение в проект «ОК-НО». Сказал, что, возможно, ее придется посвятить, но предварительно необходимо установить за ней наблюдение. Надо будет извиниться перед ней, когда все это закончится…
— Закончится ли?
Нибелинмус пожал плечами.
— Знаете, — сказал он, — я должен вам признаться. Я только сейчас понял, что по-настоящему никогда не верил ни в Энтомолога, ни в галеафов… Я был как врач, который прописывает пациенту одно лекарство за другим, а сам в глубине души верит, что болезнь пройдет сама собой. Так и я — верил, что рано или поздно всему найдется какое-нибудь не-сапиенское объяснение. Вселенная подкидывает нам загадки и какая разница, как их назвать — Энтомологи, галеафы, алеф-измерение… Главное — двигаться вперед. А когда истина будет найдена, про названия никто не вспомнит.
— Излишне спрашивать, — сказал Шеф, — проверял ли ДАГАР Мартина на принадлежность к галеафам. А доктор Трауберг знает о проекте «ОК-НО»?
— Да, он полностью в курсе проекта. Его, разумеется, проверяли.
— Это обнадеживает. Итак, Харриган, Кастен и ныне покойный господин Гриффитс. Возможно, и Мартин из их компании. Но я бы его пока не трогал. Он очень интересный субъект и нельзя позволить ему догадаться, в чем мы его подозреваем.
Нибелинмус его не слушал.
— Муравей, ставший галеафом, — размышлял он, — должен каким-то образом передать информацию Энтомологу. Он должен принести ее к определенному месту. И в определенное время. Алеф-измерение поражает без предупреждения. Муравей становиться галеафом против свое воли, но он обязан знать, куда потом принести собранную информацию. Способ передачи, очевидно, похож на способ внедрения галеафа. Но он и сложнее, потому что Энтомологу необходимо попасть в определенного муравья, а не в любого — как в момент внедрения. А вы как думаете? — он почему-то обратился ко мне.
— Шпионов, как правило, ловят не за сбором информации, а в момент передачи ее заказчику.
Я сказал «шпионов», но довод основывался на моем личном опыте.
Шеф встрепенулся.
— Вы хотите сказать, что под «Передачей» галеаф Гриффитс подразумевал не передачу материального объекта, а передачу информации?
— До того как исчезла шкатулка, я бы ответил утвердительно.
Обдумав этот ответ, Шеф осторожно поинтересовался:
— Доктор, вы уверены, что показания детекторов абсолютно надежны? Существует ли вероятность ошибки в определении мощности ростка, его координат, времени, наконец…
У Нибелинмуса дернулся подбородок.
— Вы всё ищите, за что бы уцепиться…
— А вы всё уходите от ответа. О чем бы они стали передавать информацию? — сменил Шеф тему. — О людях?
— Возможно, и о вас лично, — усмехнувшись, подтвердил физик.
И после этих слов галеафы не стали личными врагами Шефа. Он заметил:
— Со мной лично они не сталкивались.
— Значит о вас, — и Нибелинмус посмотрел на меня.
— Может, пусть идут с миром, — осторожно предположил я. — Меня с детства учили, что сапиенсы обязаны быть добрыми.
— Не забывайте, они убили по меньшей мере трех человек: Милна, Мак-Магга и Стахова.
— Интересно, — задумчиво произнес Шеф. — Они убивали, потому что они галеафы или потому что они — люди.
В ответ Нибелинмус заметил:
— Ну это не первый случай в истории человечества, когда посвященные защищают свои тайны с оружием в руках. По их мнению, тайны того стоят.
— Стало быть, они действительно посвященные. Они знают друг друга, они знают кто и зачем их послал. Опасные субъекты.
Я потеребил пластырь на УНИКУМе. Прострелянный скафандр я надел в укор Шефу, — мол, смотри,
