Де Пард нетерпеливо и быстро глотнул из своего стакана.
— Интересно, кто это такой выискался, — мрачно сказал Шихэн. — Ведь многие не посмели бы пойти против вас.
Де Пард ткнул в него пальцем:
. — Завтра утром позвонишь по этому телефону и попытаешься выяснить, кто это.
— Завтра воскресенье, босс. Я никого не смогу застать.
— Позвони им домой. А с теми, с кем не удастся связаться, созвонишься в понедельник.
— Да, но ведь в таком случае у нас остается совсем мало времени, Дьюк, — ответил Шихэн, явно обеспокоенный. — Вы сказали, что грузовики должны приехать в девять часов утра во вторник. А что же мы будем все-таки делать, если до этого времени не узнаем, кто взялся за перевозку скота?
— Остановим их.
— И каким же образом, вы полагаете, я должен это сделать?
Де Пард жестко посмотрел на Шихэна и ухмыльнулся:
— Ты ведь знаешь, что делать. У тебя целый ящик медалей за меткую стрельбу. Что-то ты давно, Шихэн, не практиковался.
Глава 10
Издалека донесся неясный шум и рокот дизелей. Киннкэйд, сидевший на верхней перекладине забора, зацепившись пятками за одну из средних досок, поднял голову и увидел змеящийся пылевой вихрь, удалявшийся в западном направлении. Киннкэйд перевел взгляд на Иден, стоявшую с братом возле погрузочных скатов. Она беспокойно вглядывалась туда, где клубилась пыль. В загоне за спиной Киннкэйда занервничали животные, приготовленные к погрузке и отправке.
Судя по реву дизелей, машины стремительно приближались. Иден повернула сияющее лицо к брату:
— Они здесь.
— Отлично, — вяло согласился Винс.
На какое-то мгновение Киннкэйд перестал замечать происходящее вокруг, его взгляд был прикован к идущей навстречу машинам Иден. При каждом движении ее ног выцветшая ткань джинсов натягивалась у нее на бедрах, демонстрируя их упругие округлости. А свободная мужская рубашка не скрывала при ходьбе волнообразные движения высокой груди.
Приближающиеся тягач и трейлер пыхтя двигались по направлению к ним. Они уже были хорошо видны. За первым грузовиком ехал второй, почти скрытый песчаной пеленой, поднятой первой машиной. Наконец грузовик замедлил движение и, скрежеща пневматическими тормозами, остановился вровень с Иден.
На дверце водителя черным по трафарету было выведено: «
— Джерри Джонс.
— Иден Росситер.
— Очень приятно. Сожалею, что опоздал. — У него был вид человека, привыкшего постоянно преодолевать трудности. — Поездка по этим гравиевым дорогам отнимает больше времени, чем я предполагал, — пояснил он.
— Скот вон там, — указала Иден на загоны.
— Мы готовы начать погрузку прямо сейчас, — сказал Джерри Джонс.
Иден спрыгнула на землю и отошла, ожидая, пока обе машины двинутся вперед. И уже буквально через минуту водитель подогнал свой трейлер к погрузочным скатам.
Боб Уотерс и Эл Бендер въехали верхом в огороженный проход между загонами. Оставив своего мустанга привязанным снаружи, Киннкэйд тоже перемахнул через ограду. Когда оба всадника заняли места, он широко распахнул ворота первого загона. Двое верховых погнали своих лошадей в загон и принялись вытеснять оттуда скот. У скатов стояли еще двое ковбоев, обязанностью которых было подгонять животных к трейлеру.
Киннкэйд по-прежнему оставался у ворот, заставляя скот двигаться к скату.
Среди всей этой сутолоки, перекрывая мычание животных и крики людей, раздался какой-то странный громкий звук. Киннкэйд испуганно посмотрел на скат, не проломила корова доску настила. Но в то же мгновение звук повторился. На этот раз никаких сомнений быть не могло — это был выстрел мощной винтовки.
— Какого черта… — пробормотал Эл Бендер, но его заглушил грохот третьего выстрела, за которым последовал отвратительный свист пули, рикошетом отскочившей от стального диска колеса грузовика.
— Какой-то идиот стреляет в нас! — закричал второй верховой.
Торопясь укрыться, все ковбои ринулись в загон для скота. Следующий выстрел пробил резиновую покрышку колеса.
Низко приседая, Киннкэйд начал пробираться через забитый скотом загон. Когда он добрался до Боба Уотерса, неизвестный продырявил уже вторую шину. И едва Киннкэйд успел перевести дух, очередная пуля угодила в кузов грузовика.
— Этот мерзавец понаделал дыр в моей машине, — запротестовал владелец.
— Где он? Вы его заметили? — нетерпеливо спросил Киннкэйд.
Но Уотерс, как ни старался разглядеть стрелка, его не увидел.
— Должно быть, вон на том гребне. Вокруг только холмы и скалы. — И он указал на усыпанный камнями склон, откуда (всего в нескольких шагах от загонов) начинался подъем.
Вдруг он услышал крик Винса:
— Иден, ради Бога, пригнись!
Обернувшись, Киннкэйд увидел Иден с ружьем в руках рядом с одной из оседланных лошадей.
— Черт возьми! Что ты делаешь? — снова закричал' Винс, но она уже вскочила на лошадь. — Куда ты?
Не отвечая, она пустила лошадь в галоп. Киннкэйд довольно ясно понял, куда она помчалась и почему.
— Маленькая дуреха, — пробормотал он и метнулся к изгороди.
Перескочив через нее, он сел на мустанга и одним движением заставил коня взять с места в карьер. Киннкэйд заметил Иден, несущуюся к дальнему краю склона. Она двигалась в нужном направлении, описывая по склону круги, что делало честь ее здравому смыслу. Наметив маршрут, Киннкэйд понесся ей наперерез.
Иден не замечала Киннкэйда до тех пор, пока он чуть не столкнулся с ней. Увидав его, она попыталась заставить свою лошадь мчаться быстрее, но не вышло. Киннкэйд схватил поводья ее лошади, и они оба резко остановились.
— Что вы, черт возьми, делаете? И тут прозвучал новый выстрел.
При этом звуке Иден с гневом и отчаянием посмотрела в глаза Киннкэйду.
— Пустите мою лошадь. — И она дернула за поводья, стараясь вырвать их из его рук.
— Не пущу до тех пор, пока вы не начнете соображать. Вам нельзя туда ехать.
Всего одно молниеносное движение Иден — и на Киннкэйда смотрело дуло ее винтовки. Она щелкнула затвором, и Киннкэйд, глядя на нее, понял, что это всерьез.
— Прочь с дороги! — яростно выкрикнула Иден.
Киннкэйд чуть было не выпустил поводья ее лошади, но потом вспомнил все, что слышал о ней, и решил рискнуть.
— А если я не двинусь с места? Что тогда будет? — Он выдержал ее взгляд. — Вы меня пристрелите? Вы ведь когда-то уже убили человека. А мне говорили, что убить во второй раз много легче.
Она побелела, и в глазах ее появилась боль. Его насмешливые слова ранили ее глубже, чем он
