– Где Роб? – Она испуганно повернулась к Раулю. – Машина его здесь, но я не смогла найти его в доме. Рауль, ты не думаешь…
Лес вновь перевела взгляд на огонь, и он не смог сказать ей, о чем в тот момент подумал.
С подъездного пути свернули, завывая сиренами, две пожарные машины и стремительно подкатили к охваченной пламенем конюшне. Почти в тот же миг, как машины остановились, из них повыпрыгивали пожарные, на ходу разворачивая шланги. И тут же следом подкатил желтый автомобиль начальника пожарной команды.
– Боже мой, лошади… Мистер Тернбулл!
Это восклицала позади них Эмма Сандерсон.
– Оставайся с Эммой. – Рауль почти силой подвел Лес к пожилой седовласой женщине. – Держите ее возле себя, – сказал он секретарше, а сам направился к желтому автомобилю начальника.
И тут с грохотом обрушилась часть горящей крыши, подняв столб искр и языков пламени.
Начальник пожарной команды, человек средних лет, выбрался из своей машины и надел каску, застегивая ремень под подбородком.
– Как начался пожар? Вы знаете?
– Нет. Мы обнаружили огонь только за минуту до того, как позвонили вам. Но к тому времени было уже слишком поздно. Пламя уже распространилось по всему строению.
– А лошади?
Рауль сокрушенно покачал головой.
– И еще конюх, который жил над конюшнями. Я попытался войти к нему, но огонь блокировал дверь.
– Был внутри еще кто-нибудь?
– Миссис Томас говорит… ее сын пропал. Его машина здесь, так что мы знаем, что он дома. Он мог оказаться в конюшне.
– Будем надеяться, что его там не было, – с каменным лицом проговорил брандмейстер и пошел к своим людям, которые уже поливали горящее строение водой из шлангов.
Когда Рауль возвращался к Лес, на сердце у него висела свинцовая гиря, и ее искаженное мукой лицо только добавило тяжести к этой ноше. Он ничего не мог ей сказать, не мог дать никакой надежды.
– Где Роб? – с нажимом спросила Лес, но Рауль только покачал головой. – Может, он увидел огонь и вывел часть лошадей из конюшни. Может, он повел их в большой паддок. – Она напрягала зрение, вглядываясь в окружающую темноту, которую пламя пожара делало еще непрогляднее. – Так оно наверняка и есть, – отчаянно повторяла она.
– Я пойду посмотрю, – сказал Рауль, хотя и знал, что это бесполезно. – Возвращайся с Эммой домой. Здесь ты ничем не сможешь помочь.
– Нет! Я не пойду никуда, пока не узнаю, где мой сын!
Перед рассветом пожарные обыскали тлеющие развалины конюшни и обнаружили два сильно обгоревших тела. На одном из них нашли обугленные остатки пояса и металлическую пряжку с инициалами «РКТ», идентифицирующими одну из жертв как Роба Кинкейд-Томаса. Следователи увезли трупы с собой. Тем временем продолжалось выяснение причин пожара, и Рауль повел потрясенную и убитую горем Лес в дом.
– Это ошибка. Я знаю, что это ошибка. Роб не может быть мертв. Не может! – Лес яростно сражалась с этим фактом, не хотела с ним смириться, не желала поверить, что ее единственный сын погиб. – Это неправда. Это неправда.
Крепко обхватив себя руками, она раскачивалась взад и вперед на диване гостиной, не видя и не сознавая окружающего.
Перед ней появился какой-то предмет и приблизился к ее губам, но Лес отвернулась.
– Выпей, – произнес голос Рауля с мягкой настойчивостью.
– Не хочу. Я ничего не хочу, – запротестовала она. – Я хочу только Роба. Я хочу, чтобы мой сын вернулся.
– Ш-ш-ш, девочка, успокойтесь. – Рядом с ней присела Эмма. – Вам очень больно, я понимаю. Выпейте. Я приготовила для вас горячий сладкий чай.
Лес взяла чашку, но просто сжала ее в своих холодных-холодных ладонях.
– Эмма, мне надо позвонить Эндрю. Мне надо сказать ему.
– Все в порядке, дорогая. Я уже позвонила ему. Скоро он будет здесь.
– Одра, Мэри?
Эмма кивнула. Она уже связалась с ними. Лес не отрываясь смотрела в чашку.
– Как мне рассказать Трише? Я не знаю, что ей сказать… как ей сказать…
Она прикрыла глаза рукой, чувствуя, как по ладони текут слезы.
– Я не могу в это поверить. Он был таким счастливым после победы в этой игре. Как это случилось? Почему? Почему он должен был умереть?
– Не терзайте себя этими отчего и почему, – утешала ее Эмма. – Вам это не дано знать. Никому не дано знать, почему от нас забирают тех, кого мы любим.
