и притворства, в котором они прожили жизнь? Невозможно представить, чтобы она продолжала по- прежнему любить Джейка после всего, что ей довелось пережить.
Отцом он был хорошим. Лучшего и пожелать нельзя. Лес росла папенькиной дочкой – мать держала ее в строгости, а отец баловал. Джейк любил дочь так же, как жил, – широко и щедро… Он любил власть, поло и женщин. Его многочисленные любовные связи никогда долго не оставались в секрете. Имя Кинкейда было слишком хорошо известно. И то, о чем среди столпов общества упоминали лишь намеками, широкими волнами расходилось вокруг в сплетнях.
Что такое любовное свидание, Лес узнала, когда ей было лет одиннадцать. А вскоре поняла, какие боль и унижение переживает ее мать. И потому в отрочестве ненавидела отца за то, что тот вытворял с матерью, а потом ненавидела мать за то, что та позволяла ему вести себя так и, может быть, сама виновата в его поведении.
Вспомнить только, какой совет ей дала мать, когда Лес выходила замуж за Эндрю Томаса. Одра сказала: «Браки основаны на доверии. У мужчины могут быть грешки, даже у Эндрю, но ты должна верить, что он всегда вернется назад к тебе – своей жене».
Со временем Лес начала понимать причину терпеливости Одры, хотя по-прежнему спрашивала себя: что чувствует мать на самом деле, особенно сейчас, когда отца нет в живых. Но ей даже в голову не приходило прямо спросить об этом. Любые упоминания о любовных похождениях Джейка Кинкейда были запрещены. И даже его смерть ничего не изменила. Это не обсуждалось прежде, а уж сейчас – тем более.
– …а теперь я хочу представить вам игроков, выступающих за команду «Блэк-Оук», – объявил комментатор.
Лес отвлеклась от своих мыслей и перенесла внимание на арену будущего матча. Покрытое толстым слоем дерна поле для игры в поло было по размеру раза в четыре больше футбольного. Две команды. В каждой по четыре всадника с длинными клюшками в руках. Лица закрыты спортивными шлемами с решетчатыми забралами. Различить игроков можно только по спортивной форме. Одна команда в черных фуфайках, другая – в голубых. Лес поискала глазами и нашла на поле долговязого всадника в голубой фуфайке с номером 1 на спине. Из-под шлема на воротник падают длинные белокурые волосы того же оттенка, что и у нее самой. Игра еще не началась, но он уже держит клюшку наготове…
– Где Эндрю? – Одра на миг оторвала внимание Лес от поля. – Он опаздывает на начало игры.
– Он ждет у входа Фила Эберли и еще кого-то со своей службы. Должно быть, они задерживаются, – Лес глянула в сторону входа на стадион, но знакомой серебристой шевелюры мужа нигде не было видно. – Уверена, что если эти люди скоро не появятся, то Эндрю прибежит, чтобы посмотреть первое вбрасывание.
– Наверное, это Билл Торндайк. Он любит смотреть поло.
– Что? – Лес уже успела отвернуться, разглядывая игроков, и не сразу сообразила, что говорит мать. – Нет, Билл Торндайк не придет. Это какой-то новый юрист, который совсем недавно поступил к ним в фирму. Вернее, юристка. Женщина. Ты помнишь, сколько трудностей Эндрю натерпелся с компанией «Равные возможности», так что он принимает эту новенькую с королевскими почестями. Впрочем, говоря все это, Лес довольно смутно представляла себе внутренние дела юридической фирмы «Томас, Торндайк и Уолл». Муж никогда не делился с нею своими заботами – за исключением тех случаев, когда приходилось устраивать прием для кого-нибудь из клиентов. Если клиент был важной фигурой, она обычно была знакома с ним и его семьей. Лес была неглупой женщиной, но при этом умницей ее никак не назовешь. Она получила степень бакалавра по общеобразовательным предметам в Виргинском университете, хотя и сама понимала, что преподаватели ее просто вытянули за уши. Выбирая мужа, она искала человека, который был бы умнее ее. Эндрю вполне соответствовал этому требованию.
– …а теперь об их соперниках, – грохотал меж тем комментатор. – Символично, что в финальном матче Мемориального куба Джейкоба Кинкейда на победу претендует команда, в которой некогда играл сам Джейк – «Блю-Чипс». И, поддерживая традицию семьи, в ней выступает под первым номером внук Джейка – Роб Кинкейд-Томас…
По трибунам прокатился шквал рукоплесканий. Шумнее всего приветствовали юношу в ложе Кинкейдов, а в ней громче всех аплодировала Лес. Рев толпы почти заглушил последние слова комментатора:
– …сидящий на сером мерине, который так хорошо знакомом многим из вас, ибо это лучшая из лошадей Джейка Кинкейда – Стоунуолл. Посмотрите-ка на этого парня. Ему всего только восемнадцать лет, но он уже обошел других участников турнира на два гола.
Одра неодобрительно поджала губы. Это ее выражение лица Лес хорошо помнила с детства.
– Серого ему следовало бы оставить для последнего тайма. Джейк всегда так делал.
– Это я посоветовала начинать игру на сером, – заявила Лес, продолжавшая с застывшей на губах улыбкой аплодировать сыну. – Этот конь так же надежен, как его имя. За ним как за каменной стеной. – Шутка вышла довольно удачной, потому что Стоунуолл собственно и означает «каменная стена». – Он поможет Робу успокоить нервы и введет мальчика в ритм игры.
– Посмотрим, – процедила Одра, что следовало понимать как: «Я-то лучше знаю, что к чему».
– Кроме того, к началу шестого периода серый достаточно отдохнет, чтобы Роб мог опять пересесть на него, если, конечно, понадобится, – Лес была убеждена, что совет верен, но все же досадовала: вечно приходится доказывать матери свою правоту.
Но тут в разговор вмешалась сидевшая сзади сестра – Мэри Кинкейд-Карпентер:
– Сразу понятно, какую из команд зрители любят больше. Послушайте, как хлопают нашим.
Лес кивнула, не сводя глаз с поля:
– Если бы ты когда-нибудь собрала разом своих детей и посадила бы их на лошадей, то мы могли бы создать свою собственную спортивную лигу.
Это была семейная шутка. Мэри, которая была всего на два года старше Лес, и ее муж, биржевой брокер, нарожали двенадцать детей. Ровно дюжину и ни на одного меньше, как часто говаривала Мэри. Только трое из них жили с родителями, остальные давным-давно разлетелись кто куда: кто учился в частной средней школе или колледже, кто женился или вышел замуж и зажил своим домом.
Даже просто уследить за тем, где находится каждый из них, было само по себе нелегко, а уж собрать всю семью вместе – это превращалось в поистине головоломную задачу. Лес часто восхищалась
