Вбежав в холл, он схватил Кэнди за руку (она, сидя в кресле, читала газету) и потащил к выходу.
— Макс, что с тобой? — с недоумением воскликнула она.
— Мне нужно срочно записать материал, — тяжело дыша, объяснил он.
Уголком глаза он заметил, как Блайт проскользнула в большой зал заседаний. Сможет ли она вернуться в номер позднее?
— Ты проторчал там целую вечность, — говорила тем временем Кэнди. — Этот чертов советник, должно быть, рассказывал тебе очень занимательные истории.
Блайт влетела в зал, продолжая застегивать пуговицы жакета, и рухнула в первое попавшееся кресло. Дервуд отвечал на последний заданный ему вопрос. Вопрос был неинтересный, ответ тоже не блистал оригинальностью.
Она увидела, что Гарт вертит головой, отыскивая ее. Она помахала ему рукой, но он не заметил ее жеста, так как она сидела слишком далеко от него.
Когда доктор Дервуд закончил говорить, она подняла руку.
— Да, прошу вас, — сказал ведущий. — Миниатюрная дама в красном на заднем ряду.
Помощник бросился к ней с микрофоном.
— Доктор Дервуд, знаком ли вам такой популярный сейчас термин, как симптом «сексуальной одержимости»? И включили ли вы его в список психозов, которым подвержены взрослые люди?
Если такой симптом общепринятый, значит, он у нее есть. Она просто одержима Максом.
— Да, мне знаком этот термин, — ответил доктор Дервуд. — И, конечно же, он бывает присущ взрослому человеку, но я не считаю такое состояние психозом. — И доктор доброжелательно улыбнулся. — Я думаю, — продолжал он, перекрикивая шум и смех присутствующих в зале, — что сексуальная одержимость — это фаза в отношениях, которые стали…
Но Блайт уже не слушала его. Она сделала то, что от нее требовалось, и теперь могла немного отдохнуть, пока Дервуд отвечал на ее вопрос, наслаждаясь собственной мудростью.
— Где ты была? — Дискуссия закончилась, и Гарт подошел к Блайт.
— Мне не хотелось мешать тебе слушать, так как пришлось бы пробираться сквозь ряды. Я осталась в заднем ряду.
Он сверлил ее взглядом.
— Похоже, ты действительно слушала его выступление, — сказал он задумчиво, словно все еще сомневаясь. — Ведь тебе удалось задать ему очень провокационный вопрос.
Как здорово! Оказывается, ее вопрос был провокационным.
— Я пропустила только самое начало, — заверила его Блайт.
— Впечатляющий доклад, не правда ли? Этот человек опередил время.
— Я слышала его речь. Я же тебе сказала, что все поняла.
— А вот я не все понял, — сказал Гарт с тонкой улыбкой.
В его голосе появилось что-то новое, да и поведение стало скромнее. Она даже почувствовала к нему невольную симпатию. И тут она поняла, как можно решить разом все проблемы и сделать счастливыми сразу четверых.
— Мы можем поговорить? — спросила Блайт.
— Конечно. Пойдем в бар, возьмем что-нибудь выпить.
Они присели за маленьким столом в углу и заказали «перрье». Напиток был приятно-прохладным и слегка пощипывал во рту.
— Блайт, когда ты задала Дервуду свой вопрос, ты, наверное, думала о Кэнди?
В тот момент она совсем не думала о Кэнди. Вопрос возник у нее спонтанно.
— Нет, — честно ответила она.
— Значит, ты не считаешь, что Кэнди помешана на сексе?
Очевидно, этот вопрос был для него важным. Ему действительно необходимо было знать все о женщине, которая ему небезразлична.
— Нет, уверяю тебя, — мягко сказала она. — Я думаю, что Кэнди пытается выглядеть сексуальной, чтобы привлечь мужчин, как некоторые девушки используют, например, чувство юмора или способность петь на вечеринках.
— Ей необходимо мужское внимание, — озабоченно проговорил Гарт.
— Всем нам оно необходимо, — уточнила Блайт.
— Но не столько, сколько Кэнди. Постоянное внимание мужчин, любых, каждого…
Блайт хотела внимания всего лишь одного мужчины, которого могла бы привлечь вкусной пищей, порядком в доме и заботой. Но она чувствовала, что Гарту необходима помощь.
— Возможно, Кэнди такое внимание более необходимо, чем многим другим женщинам. Мне кажется, ее отец многое недодал дочери. Вокруг него вечно крутились красивые молодые женщины.
Гарт улыбнулся.
— Ты должна была стать психоаналитиком.
— Это просто здравый смысл, — сказала Блайт. — Кэнди как открытая книга. А теперь поговорим о нас.
Гарт изумленно посмотрел на нее и, подумав, ответил:
— Что о нас говорить? Между нами ничего нет.
— Конечно. — Она потрепала его по руке.
— Кэнди знала, что она делает, когда пригласила меня сюда, — продолжал Гарт. — Мы очень похожи друг на друга.
— Да, — согласилась Блайт. — И вот что меня удивляет… Ты не похож на человека, готового лечь в постель с незнакомкой. Почему же ты согласился пойти на поводу у Кэнди?
К ее удивлению, он покраснел и отвел взгляд.
— Я оказался полным дураком, — смущенно засмеялся Гарт. — Сначала я подумал, что Кэнди имела в виду себя, когда заявила: «У меня есть подруга с проблемой». Я знаю Кэнди с четырех лет, а с восемнадцати лет мне все время хотелось заняться с ней любовью.
— О Гарт! — засмеялась Блайт. — Я уже давно догадалась.
— Ты догадалась?
Она улыбнулась ему.
— Каждый твой жест был направлен на то, чтобы заставить Кэнди ревновать. Я права? Ты начинал суетиться, когда она была рядом.
Гарт сердито сдвинул брови.
— Может быть, и поэтому. А может быть, потому что она меня попросила так действовать. Может быть, я пытался отвлечь тебя от Макса, потому что Кэнди хотела его заполучить. Знаешь, Блайт, хватит ей водить нас за нос и диктовать нам свои условия.
Блайт расхохоталась.
— Вот это правильно. Я чувствую себя лучше, зная, что есть человек, который любит ее со всеми ее недостатками, как я ее люблю. Ты же понимаешь, как добра она была ко мне?
— Конечно, понимаю, — согласился Гарт. — Видишь ли, мы жили по соседству, она была маленькой хулиганкой и командовала всеми детьми в округе, включая меня. В каких только переделках мы не побывали!
— Я представляю.
— Вот именно. Как-то мы играли в прятки, я спрятался за дверью, она искала меня, а нашла бродячую кошку, несчастную и голодную. Тогда ей было года четыре.
— Она не переменилась, — улыбнулась Блайт, — она и меня когда-то спасла. — Ее глаза внезапно расширились. — Я только что поняла это, Гарт. Ведь Макс для нее как потерянный ребенок, как та бродячая кошка.
Он остолбенел, на его лице отразилось полное непонимание.
— Ведь это безумие, не так ли? — пробормотал он наконец. — Когда дело касается других людей, я все хорошо понимаю, но, когда дело доходит до меня самого, просто теряюсь.
— Такое происходит со всеми, — успокоила она его. — Я очень рада, что мы поговорили. Я еще тем
