Пэм поставила туфли в траву.
— Хорошо. Так где здесь спуск?
— Тут, за сосной.
— Замечательно! — Пэм с решительным видом двинулась к Энди. — Ну, где?
Он кивнул вниз.
— Вот. Только я пойду первым. Давай руку. Этого Пэм не ожидала, но, чуть помедлив, все же протянула руку, и Энди сжал ее.
Они двинулись вниз по каменистой тропке, которая шла зигзагами — то вправо, то влево. Пэм сразу поняла, что в одиночку да еще в потемках она ни за что не справилась бы со спуском.
— Как тебе босиком? — спросил Энди.
— Терпимо, — пропыхтела она.
На самом деле идти босиком было очень непривычно. Казалось, в ступни впивается каждый камешек и все они, как назло, острые. Порой Пэм с трудом сдерживала болезненный возглас и раза два все-таки охнула. Но, с другой стороны, она не могла не радоваться тому, что все это отвлекает ее от того, о чем еще совсем недавно она могла лишь мечтать. Сейчас это происходило наяву — Энди держал ее за руку, — и, если бы не камушки под босыми ногами, она, наверное, просто растаяла бы от жара, порожденного этим прикосновением.
Тем не менее, когда спуск наконец-то завершился, Пэм вздохнула с облегчением. Теплый песок показался ей мягче любого из персидских ковров, о которых она рассказывала сегодня Мейде на балконе, описывая роскошную жизнь восточных владык.
— Здесь лучше? — спросил Энди.
— Конечно! — Рассмеявшись, Пэм побежала к воде.
Энди двинулся следом.
— Надеюсь, ты поняла, что спускаться следует очень осторожно?
— Да, разумеется! — Она шлепала по воде, приподняв подол платья, чтобы не намочить.
Энди с усмешкой наблюдал за ней, сунув руки в карманы. Спустя некоторое время перевел взгляд на море и пробормотал:
— Как хорошо, что за тобой не увязалась Мейда. Хоть немного отдохну от нее.
Пэм остановилась, посмотрела на него, затем негромко спросила:
— Неужели ты настолько устаешь от собственной невесты?
Энди слегка нахмурился.
— Я вообще плохо переношу детский лепет, особенно бессвязный.
— Надо привыкать, — обронила Пэм, — ведь у вас с Мейдой скоро родится ребенок.
Энди вздохнул.
— Да, но я имел в виду не это, а рассказы Мейды о том, в каких магазинах вы с ней сегодня побывали, что видели и что купили.
Брови Пэм удивленно взлетели.
— Когда это она успела отчитаться?
— Пока на виллу ехали, — буркнул Энди.
— Ах вот о чем Мейда говорила всю дорогу! Я, признаться; задумалась и не вникала в вашу беседу.
— Ну и правильно.
Пэм вновь принялась бродить в воде взад-вперед.
— Не для этого ли ты пригласил меня сюда — чтобы я занималась с Мейдой и она не досаждала тебе своей болтовней?
Энди ответил не сразу. Несколько раз качнулся с пятки на носок и лишь потом взглянул на Пэм.
— Отчасти и для этого. Но не только. Мне действительно пока сложно находиться с ней наедине. Да и она, уверен, в твоем присутствии будет чувствовать себя гораздо лучше. Только осторожнее со сказками. Не стоит вбивать некоторые идеи в неокрепший детский мозг.
Пэм вновь остановилась и удивленно повернулась к нему.
— Какие идеи? И какие сказки?
— Те самые... Я слышал, что ты говорила Мейде там, на балконе. — Энди кивнул в направлении виллы.
— Ай-ай-ай, — покачала Пэм головой. — А подслушивать-то нехорошо!
— Да я просто услышал ваш разговор, когда принес твою сумку.
Вспомнив, как рассказывала Мейде о происхождении некоторых интимных женских игрушек, Пэм порозовела. К счастью, в темноте это было незаметно.
— И много ты слышал? — сдержанно спросила она.
— Достаточно, чтобы понять, что тебе не чужды феминистические идеи.
Пэм слегка пожала плечами.
— Что же здесь удивительного, мы в Америке живем, а не в условиях какой-нибудь восточной деспотии.
— Верно. Но стоит ли смущать ум девчонки, которая даже слова такого не знает — деспотия? И которой следует слушать, что говорят более мудрые люди, да помалкивать? Разве ты не допускаешь мысли, что Мейда может превратно тебя понять? Ее и так порой трудно обуздать, а тут ты с идеей женской свободы!
Последние слова Энди произнес с откровенной досадой, и Пэм мельком отметила про себя, что он говорит о Мейде скорее как о дочери, чем о будущей жене.
— Хм, выходит, ты считаешь, что женская свобода должна быть ограничена? — прищурилась она.
Энди поморщился.
— Да нет же! Я не против свободы, но смотря для кого и в каком количестве. Воспитание подразумевает некоторую строгость.
— Возможно. Но лишь в том случае, если кто-то нуждается в воспитании.
— Разумеется! — воскликнул Энди. — По-твоему, Мейду не нужно воспитывать?
Пэм вздохнула.
— Нужно.
— Ну наконец-то, — ворчливо обронил Энди. — Приятно осознавать, что ты со мной согласна, только зачем же ты втолковываешь Мейде, что мужчины якобы навязывают женщинам какие-то правила.
— Но это правда, — возразила Пэм. — Во всяком случае, пытаются навязывать.
— Хм... — Больше Энди ничего не сказал. Он молча сел на валун, наклонился и набрал пригоршню песка. Затем медленно высыпал на подставленную левую ладонь. Часть песка просыпалась сквозь пальцы, но что-то осталось. Этот песок Энди вновь высыпал на правую ладонь.
Пэм поймала себя на том, что не без интереса наблюдает за этими действиями. В темноте песок казался совсем белым. Глядя, как он течет на ладонь Энди, Пэм почувствовала, что ее обволакивает странное ощущение покоя и чего-то еще... правильности происходящего, что ли. Хотя песок, наверное, был тут ни при чем. Просто само место располагало к подобному душевному состоянию.
Словно прочтя мысли Пэм, Энди посмотрел на нее.
— Нравится тебе здесь?
Она машинально огляделась.
— Очень! Даже не думала, что в окрестностях Лос-Анджелеса еще сохранились такие места. Мне казалось, все давно застроено. Но то, что я вижу, просто сказка! — Она вновь устремила взгляд на песок, который Энди продолжал пересыпать из одной ладони в другую. — Еще в парке по дороге сюда меня охватило ощущение какого-то странного покоя. Ему невозможно не поддаться, оно будто проникает в поры тела...
— Потому-то я и выбрал этот участок под строительство виллы. Жить здесь гораздо приятнее, чем в
