…щелчок - искра - пламя…
…вдох.
Музыка в лифтах
Бывает так: человек входит в лифт, нажимает на кнопку, но лифт не едет.
Человек думает, что лифт неисправен, выходит наружу и нажимает на кнопку вызова. Появляется другой лифт, он тоже неисправен, и даже - в большей степени, чем первый, но пассажир не догадывается об этом. Он делает шаг, двери за ним закрываются.
Пассажир нажимает на кнопку, на другую кнопку, на все кнопки по очереди, а после - одновременно… ничего: ни звука, ни движения, ни даже электронного мерцания или зуммера, означающего неисправность…
Пешком вышло бы куда быстрее, но теперь - увы - слишком поздно. Cтановится ясно, что ожидание - бессмысленно, нужно заставить лифт проявить характер: принудить его открыть двери, уговорить тронуться с места - вверх или вниз - всё равно.
Нет ничего хуже неопределённости.
Человек подпрыгивает на месте, стучит в стену, пытается вызвать диспетчера.
Ничего не происходит.
Проходит час, за ним другой, третий, и пассажир устаёт кричать, пинать двери, лупить кулаком по кнопкам.
Он ложится на холодный ребристый пол, скорчившись в три погибели, дыхание его мало-помалу замедляется.
Наконец, он засыпает.
Мы не знаем в точности, что происходит потом: иные говорят, что в лифте звучит музыка, напоминающая песни брачующихся китов, кое-кто утверждает, что лифт начинает тихонько раскачиваться, и мелодия, которая звучит из динамиков, похожа на лязг и перезвон старинной музыкальной шкатулки.
Всё это - домыслы.
Доподлинно известно одно: когда, наконец, прибывает аварийная команда и пассажир оказывается на свободе, он больше не тот, что прежде.
Он больше не боится застрять в лифте, и даже напротив - ждёт подходящего случая, чтобы остаться с лифтом один на один.
Такие люди последними покидают офисы по окончании рабочего дня.
Когда свет в коридорах потушен, уборщик сдаёт ключи позёвывающему охраннику и все до единого коллеги уже сидят в своих комнатах, у своих телевизоров, глотая холодное пиво, пассажиры входят в лифты, ложатся на пол и тихонько прикрывают глаза.
Они замирают.
Они ждут.
Они вслушиваются.
История винтика
Габи - из тех, кто смотрит под ноги, зыркает по сторонам, задирает голову. Ему говорят: Габи, ворона влетит! Закрой рот! Опять галок считал, Габи?
- Дались вам эти галки, эти вороны!
Вместо того, чтобы двигаться прямо к намеченной цели, из пункта А в пункт Б, он то и дело сворачивает, петляет, то ускоряет шаг, то - наоборот - замирает на месте:
- Что это? Тут, на земле?
Винтик. Покрытый тонким слоем ржавчины, крошечный, под каблуком. Всего-навсего винтик, Габи.
- Да, но ЧТО за винтик?
Винтик этот из винтиков самый никчемный, стандартный. Два на двенадцать - если тебе это о чём-то говорит. Изготовлен в Китае. Семьдесят тысяч китайцев участвовали в производственном процессе: желтолицые узкоглазые люди добывали руду, варили сталь. Раскалённые металлические прутья длиной в пять и два десятых метра перекатывались и подпрыгивали - в печах. Приходил начальник смены. Поднимал руки и просил духов огня успокоиться. А чтобы духам было не так обидно за причинённые неудобства, приносили в жертву жар-птицу. Кровь её капала на горячий металл, и металл остывал. После делили на двенадцатимиллиметровые бруски, нарезали резьбу, паковали, складывали в контейнеры, ставили контейнеры на рельсы. Длинные китайские поезда, составы, полные винтиков, ехали - мимо рек и пустынь, через горные хребты, минуя заснеженные равнины.
Что может быть проще винтика? Вот он, как на ладони: весь его срок - от рождения до забвения.
- Но как он угодил под каблук?
А очень просто: прораб по имени Иеремия заказал у китайцев пятьдесят тысяч винтиков, ему доставили сорок пять, и ещё пять тысяч подвезли с опозданием, когда нужда миновала. Иеремия распорядился отправить лишние пять тысяч на склад. Кладовщик Ицхак Лурия открыл ящик, чтобы убедиться, что внутри - винтики, а не Б%г знает что (дорогой Габи, эти китайцы - великие путаники! Будь ты на месте Ицхака Лурии, то и дело пришлось бы тебе поминать Поднебесную некрасивым, недобрым словом). Он открыл ящик и погрузил руку по локоть. Он ласкал винтики, перебирал их, зажмурившись от удовольствия. Вдыхал их запах. Подбрасывал винтики, взвешивал на ладони, пересыпал то так, то эдак. Ицхак Лурия обожал винтики. Если бы он не боялся зайти далеко, то, наверное, принимал бы винтиковые ванны и стоял бы часами под душем из винтиков.
В этот миг зазвонил телефон, Ицхак машинально положил в карман горсть винтиков и поднял трубку.
Звонила жена.
«Ицхак Лурия, - сказала она, - мне нужно, чтобы ты заехал в магазин и купил газировки. У меня во рту пересохло».
«Выпей винтиков», - машинально ответил Ицхак, и, конечно, очень быстро пожалел о своей несдержанности.
По дороге домой Ицхак заглянул в супермаркет - вот он, супермаркет: посмотри направо, Габи… Припарковал машину и долго ходил рядами в поисках самой лучшей газировки. Наконец, он вышел на стоянку, с ящиком газировки под мышкой, и вдруг понял, что стемнело. Взглянул на часы и - ужаснулся.
Он провёл в супермаркете три с половиной часа.
«Проклятые винтики! В них всё дело!» - догадался несчастный Ицхак и принялся вытряхивать винтики из кармана.
Если ты сделаешь пять с половиной шагов в сторону стеклянной вращающейся двери, то найдёшь их все - тридцать пять винтиков, основательно втоптанных и вдавленных в асфальт шинами автомобилей. Все, кроме одного…
- Да, но как…
Терпение, Габи, терпение. Итак, вытряхнув винтики из кармана, Ицхак побежал к своей машине. Он уже сидел за рулём, когда снова зазвонил телефон. Из больницы сообщили: только что прибыла пациентка - почти совершенно обезвоженная, без конца повторяет его имя и номер телефона.
Тут Ицхак совершенно пал духом. Вместо того, чтобы немедленно ехать в больницу, он пошёл куда глаза глядят. С тех пор больше никто никогда его не видел. Машина так и стоит на стоянке, вот она, Габи - старенькая «Субару». Видишь, кто-то снял колесо. Стекло разбито. Стереомагнитола похищена…
- Да, но винтик…
Терпение. Итак, Ицхак удалился в неизвестном направлении. Что стало с его супругой, нам тоже - увы - неизвестно. Возможно, в больнице нашлось достаточно газировки, чтобы поправить её расшатавшееся здоровье. Будем надеяться.
А три месяца спустя пробегал тут мальчик, трёхлетний. За руку его держала старшая сестра. В машине ждали папа и мама. На ходу малыш подобрал винтик - один из тех, что Ицхак Лурия бросил на асфальт. Давно ли ты сам подбирал с асфальта несъедобные вещи? Помнишь, каково на вкус ржавое железо?
Мать, покривившись, осторожно, двумя пальцами вынула винтик, сказала: «Фу, гадость какая!», сказала: «Слава Б%гу, не успел проглотить!», сказала: «Нужно получше следить за ним, милая!»
Отец покрутил в пальцах влажный цилиндрик, усмехнулся и зашвырнул - куда подальше.
