Обвинение в суде было построено только на показаниях заинтересованных лиц. Причем все они – родственники, а один из них даже не был очевидцем инцидента. А вот тетя фашиствующего юнца, некто Романова, вообще заявляла, что Рудаков будто бы чем-то ее ударил, повредив при этом «волосяной покров головы» (так написано в деле). Экспертиза же о повреждениях на теле Романовой говорила следующее: «два синяка в области предплечья, происхождение, давность нанесения которых не установлены». Странное дело: удар – в «волосяную часть головы», а синяки, якобы от удара, – «в области предплечья». Это как? Впрочем, понимаю: анатомия – она посложней орфографии с грамматикой, с которыми судья Зельдина явно на «вы».
А вот приобщить к делу заявление жителей подъезда, в котором все это происходило, судья Зельдина отказалась.
Судебно-медицинские экспертизы потерпевших были проведены с грубейшими нарушениями Уголовно- процессуального кодекса: подсудимый даже не был ознакомлен с постановлениями о назначении этих экспертиз.
Во время процесса судья Зельдина запрещала Рудакову делать записи. Тем самым было нарушено основополагающее право подсудимого – право на защиту. Кроме того, Зельдина долго допытывалась у присутствующих в зале суда, не записывает ли кто-нибудь происходящее на магнитофон. По-видимому, судья не знакома с понятием гласности судебного процесса.
В связи с этими и многими другими нарушениями адвокат заявил ходатайство о направлении дела на дополнительное расследование. Судья Зельдина ходатайство отклонила, заявив, что нарушения эти несущественные.
Этак весь УПК можно признать несущественным.
Что это: непрофессионализм? Или напротив – весьма профессиональная подготовка к обвинительному приговору?
Но давайте закончим с исковым заявлением:
Со знаками препинания – всё то же самое. И с деньгами: кто ж нынче не хочет денег? А судья – он тоже человек.
А вот последняя просьба, изложенная в исковом заявлении, вызвала у меня недоумение. Сведений о судье Зельдиной я не публиковал, у меня их нет. Но я имею право печатать сведения о работе любого чиновника – будь то Президент России, начальник ДЭЗа или даже судья. Это право зафиксировано ст. 47 Закона о СМИ. Для сведения судьи Зельдиной: ст. 58 того же Закона предусматривает ответственность за ущемление этого права. В Уголовном кодексе имеется ст. 144: воспрепятствование законной деятельности журналиста. А во второй части этой статьи речь о том же воспрепятствовании, но лицом, использующим свое служебное положение. Наказывается, между прочим, лишением свободы сроком до трех лет.
Иными словами, судья Зельдина просила своего коллегу из Пресненского суда нарушить закон и запретить нам работать. Почему бы тогда уж не решить было вопрос кардинально и не закрыть нашу газету? Судье Зельдиной стало бы намного спокойней. И вопрос о профессионализме больше бы не возникал.
Егор Рудаков с приговором не согласился и направил в Московский городской суд кассационную жалобу. Рассмотрение ее – следующий акт этой трагикомедии, свидетельствующий о глубочайшем кризисе нашей судебной власти.
Но прежде – небольшое отступление.
«Дело Рудакова» заинтересовало тогда некоторых моих коллег. Так, одна из программ НТВ посвятила этой истории аж две передачи. Из них следовало, что:
– автор этих строк погнался за «жареными фактами», но у него не вышло;
– обвинять великовозрастного недоумка в размалевывании стен фашистской символикой нельзя, потому что его папа – офицер Красной Армии;
– Рудаков во всем виноват сам, поскольку он не пошел к музею Ленина бить морды московским нацистам, которые торгуют там соответствующей символикой и литературой, а непонятно почему ополчился против вполне добропорядочных соседей по подъезду.
По– видимому, ведущий остался весьма доволен своими «аргументами». Настолько, что проглядел забавную деталь. Побывав в квартире мадам Мухиной, оператор программы случайно показал зрителям шарфик. Самый обычный шарф, но – с символикой скинхедов. Уж не знаю, кому он принадлежал: мадам или ее отпрыску. Собственно, это не так и важно. Важно, что этот шарф – лучший из аргументов профессионального тележурналиста.
Однако продолжим.
В Мосгорсуде кассационную жалобу рассматривала судья Ирина Верещагина. Адвокат Медведев сообщил судье, что Рудаков защищал интересы общества и государства и поэтому действовал в пределах
