— Так ведь… всего-то времени прошло…
— Сны времени не подвластны.
Да, от Таниса не спрячешься.
— Вообще-то видел.
— Про Наполеона читал?
Каково Микалу слушать все это? Выходит, Танис ничего не скрывал! Значит, он такой наивный? Или ему все равно?
— Нет, какой там Наполеон!
— Ты что, забыл? Я учу тебя драться, ты меня истории. Мы ведь договорились.
— Да?
— Я именно это имел в виду. Микал, ты как думаешь? Раз Томасу Хантеру открыта история, а я умею драться, то из нас получится отличная пара для экспедиции в черные леса. Так ведь?
Том ожидал от Микала гневной отповеди, но не дождался. Тот лишь поежился, нахмурился и промычал нечто невразумительное:
— Г-м-м…
Казалось, Микал в какой-то степени остерегается Таниса. Но он все же сохранил свою точку зрения и готов был ее отстаивать.
— Вы двое и вправду прекрасная пара. Но мысль об экспедиции как была дурацкой, так и остается. Но кажется, тебе не терпится найти утес повыше и свеситься вниз. Упаду или не упаду, разобьюсь или не разобьюсь? Так, Танис? Очень хочешь сломать шею? И не себе одному.
— Все равно Томас мог бы поучить меня истории. Я понимаю, почему ты не хочешь. Ты говоришь, что не хочешь вмешиваться в наши дела, что история может повлиять на настоящее и будущее. Все так, согласен! Но Томас Хантер не руш. И то, что он здесь, и что ему снятся сны, говорит о том, что Элиону это угодно. Может быть, Элион даже желает этого и умышленно так устроил! Так что наш союз совершенно логичен и осмыслен.
Уж наивный Танис или нет, а рассуждает он вполне здраво.
— Неспроста история передается в виде рассказов, из уст в уста, и не мне нарушать эту традицию, — сказал Микал.
Том шагнул вперед.
— Видите ли… — Он смолк, вспомнив данное Микалу обещание.
— Что, Томас? — спросил Микал.
— Честно говоря, у меня тоже есть кое-какие неясности, вопросы, касающиеся истории. Я застрял во времени как раз перед Великим Обманом. Во снах моих мы с сестрой, кажется, можем предотвратить распространение вируса. Мы считаем, что это наше предназначение. Может быть, ты мог бы помочь нам в этом?
— Нет, нет, это бессмысленное занятие. Как ты можешь предотвратить то, что уже произошло? Вот видишь, нет проку от этих снов. Они лишь сбивают с толку. Может быть, они и есть причина твоей потери памяти. Сосредоточься на других, более важных вещах, а не на этих явлениях давно минувших дней. Ты меня понимаешь?
— Да, да, ты прав, ты совершенно прав! Но в своих снах я начинаю сомневаться в твоей правоте.
— И ты хочешь, чтобы я способствовал твоим снам? Танис, что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что во всем есть какой-то смысл. И что если сны затягивают, можно им придать иное направление. К примеру, поинтересоваться, как изготовить оружие.
— Оружие! Опять ты за свое, — возмутился Микал. — Зачем тебе оружие? Разумеется, бить шатаек!
Микал возбужденно запрыгал по траве.
— Ты должен воевать с ними своим сердцем, а не оружием! — выкрикнул он. — Забудь про оружие! Вот я сейчас вспомню об истории и больше никогда не буду о ней вспоминать. Была такая древняя заповедь, которой тогда никто толком не придерживался. Но она вам очень пригодится теперь. «Любовь вершите, не войну!» — гласила эта заповедь. Вот о чем думай, а не об оружии. Люби, а не воюй.
Танис опешил. Он пожал плечами и развел руки ладонями кверху.
— И ты это
— Ни в чем. И во всем. Ты, конечно, верный последователь Элиона. Я ни на секунду не усомнюсь в этом, Танис, ни на секунду.
Глаза Таниса засверкали. Он воздел к небу сжатый кулак и выкрикнул:
— Элион, о, Элион! Никогда не отвращу я от тебя любви своей! К груди твоей припаду, сердцем твоим стану! Всегда с тобой! Всегда!
В глазах Микала появились слезы. Такой реакции от сдержанного руша Том никак не ожидал.
Танис принялся нервно вышагивать взад-вперед.
— История, история для Элиона. Вдохновение накатило, вдохновение. Я должен рассказать о моей любви, о Высоком Чувстве, о спасении всего и всех. Спасибо, спасибо, Микал. Спасибо вам обоим! — Он повернулся к Тому. — Мы еще побеседуем, мой юный ученик. Готов ли ты завоевать красу ненаглядную?
Этот вопрос вскружил Тому голову. Он вспомнил о Рашели.
— Да, да… Думаю, что готов. Все возвращается, возвращается… Только слишком медленно.
— Отлично, отлично, мальчик мой! — Танис гулко хлопнул его по спине. — Чудесно. Помни, он выбирает!
Том кивнул.
— Выбирает, понял.
— Он преследует!
Пауза. Надо повторить.
— Он преследует.
— Он спасает!
— Он спасает.
— Он ухаживает!
— Он ухаживает.
— Он защищает!
— Он защищает.
— Дарами осыпает!
— Этого не было.
Танис взмахнул кулаком.
— Он дарами осыпает! Мне нравится, я включу это в мою оду, которую сочиню сейчас.
Том взмахнул кулаком, подражая Танису.
— Он дарами осыпает!
— И ты тоже!
— И ты тоже.
— Нет, ты скажи: «И я тоже».
— И я тоже.
— Все, я уже ушел. Сочинять, сочинять и сочинять. — Танис махнул рукой обоим. — До Сбора. — Он понесся прочь, но через несколько шагов обернулся. — Сказать ей, что ты ждешь?
— Кому?
— Красе твоей. Рашели. Рашель, парень!
Прямо сейчас? Что-то он еще нетвердо усвоил технику завоевания красавицы. Но в данный момент, получив озвученную Микалом заповедь, следовало согласиться.
— Конечно! — с энтузиазмом выпалил Том.
— Ха-ха! — И Танис понесся дальше.
