Выругавшись, Пьетро ввинтился в толпу, боясь в любой момент потерять Минотавра из виду. И увидел, как тот покидает площадь с другой стороны. Чуть поколебавшись, Виравольта решил не обходить сгрудившуюся тут ораву, а прямиком пробиться через центр площади. И невольно толкнул николотти, служившего опорой для одной из состязавшихся пирамид, выстраивающих уже четвертый «этаж». Тот вскрикнул и выругался, пытаясь удержать равновесие. Пирамида дрогнула. Едва выпрямившийся юноша на самом верху снова согнул колени, как почувствовал, что конструкцию повело вправо. В отчаянной попытке удержаться он замахал руками и ухватился за соседа… И тут все построение качнулось, будто маятник — вправо, потом влево под изумленные возгласы зевак. А затем пирамида рассыпалась как карточный домик. Перепуганная толпа в едином порыве кинулась ловить падающих друг за другом акробатов, образуя кучу малу. Но фатальная ошибка Пьетро не осталась незамеченной. Некоторые зрители попытались перекрыть ему путь. Черная Орхидея, взревев, принялся отбиваться как одержимый. Кулак Виравольты со всей силы впечатался в физиономию пытавшегося его удержать мужчины, и, пользуясь всеобщей неразберихой и удивлением, Пьетро рывком высвободился, кинувшись в сторону площади Сан-Марко, до которой осталось совсем немного.
Едва он добежал до площади, как его остановила ясноглазая загорелая девчушка:
— Здрасте! Мы ученицы из Святой Троицы!
«Ох, только не сейчас!»
Девчушка протягивала картонную коробочку с прорезью, позвякивая содержимым. Стайка малышек веселилась, собирая у добрых прихожан подношения. Дети были либо в монашеских одеяниях, либо в белых блузках и синих юбках, с собранными в узел волосами.
— Мессир! Для маленьких учениц Свя…
Пьетро бросил монетку в коробочку и, отстранив девочку, умчался вслед за Минотавром.
На площади царило еще большее оживление. Дож предстал перед народом с балкона базилики Сан-Марко, чтобы торжественно объявить об официальном начале празднования Вознесения. Профессиональные цеха маршировали во всей своей красе, неся изображения святых, статуи и реликвии. Но одна из колонн превосходила по красоте все остальные: Гильдия стеклодувов Мурано. Стараясь не упустить Минотавра, Пьетро увидел юного Таццио, сына покойного Федерико Спадетти. И это мимолетное зрелище его несказанно обрадовало. Таццио стоял на разукрашенной повозке, а рядом с ним находилась молодая женщина в сверкающем стеклянном платье, раскрасневшаяся и сияющая улыбкой, словно переливающаяся всеми цветами радуги пришелица из другого мира. Наверняка Виравольта не единственный так подумал, потому что вокруг раздавались восхищенные восклицания и аплодисменты. А стоявшая на повозке обольстительная нимфа, чей божественный лоб венчала диадема, махала рукой. Не та ли это Северина, упомянутая Спадетти во время тогдашнего разговора на Мурано, которую так отчаянно жаждал Таццио? «Немудрено в такую влюбиться», — мысленно хмыкнул Пьетро. Северина была неотразима в своем сверкающем хрустальном облачении с опаловой каймой, жемчужным поясом, пряжкой в форме звезды и филигранным воротничком, в котором отражались Дворец дожа, возносящаяся к небу Кампанила, возвышавшийся над лагуной крылатый лев и лица очарованной толпы. Да, в этом сияющем великолепии отражалась вся история Венеции, искрящейся разноцветным фейерверком.
А Северина, улыбаясь, продолжала махать рукой.
Рядом с ней стоял молодой воздыхатель Таццио, светловолосый ангел с бледным лицом. Адонис, взирающий на солнце, или Аполлон, управляющий колесницей, бросающий вызов своим прообразам. Держа цеховой стяг, Таццио сохранял мрачный вид, резко контрастирующий с сияющей улыбкой Северины. Он по- прежнему носил траурные одежды: длинный плащ с расшитыми золотом рукавами поверх черного камзола. Юноша гордо вскинул голову, словно стоял на носу корабля, а за ним шествовали две тысячи работников гильдии с цеховыми стягами и знаменами. Желтые молоты и компасы на пурпурном фоне, ревущие хищники на белых и черных флажках — длиннющая процессия тянулась от площади до Арсенала на Рива Ка'ди Дио. Вскоре повозка Таццио доехала до трибуны на базилике и остановилась. Прижав руку к сердцу, юноша почтительно поклонился. Под знаменитыми украшавшими балкон буцефалами находился его светлость дож Венеции. Он жестом велел молодому человеку выпрямиться. Тот подчинился и указал на прекрасную Северину и хрустальное платье. Снова раздался гром аплодисментов. В ответ Франческо Лоредано взял из подставленной корзины горсть цветов и осыпал ими молодую пару. Затем показал народу медаль с золотыми лучами, которую вечером Таццио получит из его рук. Молодой человек расслабился и, обменявшись с Севериной искренней улыбкой, поцеловал девушку в губы.
Пьетро же тем временем продолжал искать Минотавра. И наконец обнаружил. Тот находился по другую сторону процессии. После официальных приветствий у базилики ее путь лежал мимо прокураций, затем вокруг площади, вдоль деревянных подмостков, возведенных по случаю праздника, и обратно к причалам через Пьяццетту. Так что теперь Пьетро и странного персонажа, которого он преследовал, разделяла бесчисленная толпа. Мужчины неподвижно взирали друг на друга поверх голов участников парада. Время будто застыло. Так они и стояли: загадочный рогатый монстр, возвышавшийся над двумя куртизанками в масках, и охотник со спрятанным под плащом оружием, выжидающий подходящий для прыжка момент… Наконец прошли последние профессиональные братства, и Пьетро, решив, что время пришло, бросился вперед. Но освободившееся на миг пространство быстро заполнилось людьми, пристроившимися в хвост шествию цехов и продолжавшими их чествовать. Пьетро тут же зажали в тиски, сжимавшиеся все сильнее. А Минотавр снова исчез из виду. Виравольта же еще довольно долго пытался протиснуться сквозь непроницаемую толпу веселящихся венецианцев, неумолимо тащивших его в сторону прокураций.
С самого утра служили многочисленные мессы. По всему городу вовсю звонили колокола. Вернувшийся ненадолго во дворец Франческо Лоредано появился снова и вместе с командующим Арсенала уселся в огромное кресло, которое несли носильщики. Это вызвало очередной взрыв восторга у многотысячной толпы. Дож бросал в толпу монетки, напоминая этим жестом о церемонии своего возведения на престол. Следующие за ним раздавали хлеб и вино. Среди мельтешащих перед ним голов и рук Пьетро мельком увидел суровое лицо главы Уголовного суда Рикардо Пави, сопровождавшего со своими людьми личную гвардию дожа, окружившую кресло. Под аркадами прокураций шли свои развлечения. Дворцовые «бедняжки», двенадцать всем известных старух — бывшие служанки, впавшие в нищету, — в кои-то веки получали большое подаяние, одновременно отгоняя конкуренток, привлеченных сюда той же надобностью. Этим вечером дворец осветят факелы. На большом балу соберется венецианская и иностранная знать, над Венецией расцветут огни фейерверков, а на Сан-Марко будет светло как днем.
Пьетро отчаянно работал локтями, пытаясь выбраться из этого хаоса под крики: «Эй, полегче, милейший!», «Эй, вы тут не один!», «Спокойней, кавалер!»… Время от времени он вставал на цыпочки, в тщетной надежде обнаружить Минотавра. На сей раз тот и впрямь бесследно исчез. Вдалеке, на углу дворца, удалялось кресло дожа… Должно быть, его светлость отправился в Арсенал, где спустят на воду «Буцентавра», его парадную галеру. Но вдруг что-то произойдет по дороге, до того как дож доберется до лагуны? Пьетро вновь разразился ругательствами. Под прокурациями тянулись деревянные крытые проходы до самого дворца. Виравольта со всей возможной скоростью продирался по ним против движения толпы, мимо череды лавок, где продавали кружева, картины, драгоценности и стекло. Бесконечный поток слишком долго тащил его за собой, затрудняя каждый шаг. Ругань сыпалась на него со всех сторон.
И тут Пьетро внезапно замер.
Под его ногами, как по волшебству, оказалась маска.
Маска Минотавра.
Он тут же ее поднял. И, увидев прикрепленную к внутренней стороне записку, лихорадочно схватил
