— Вы такая наивная, Джулия. Вы поверили всему, что этот господин сказал ваш. Он самоуверенный начальный тип, проходимец. Он надеется, что Вы все примете на веру, доверитесь ему, а он обдерет вас до нитки и испортит вам репутацию.
Джулия чувствовала, что ее терпение истощается.
— Это нелепо! Днем он приходил на чашку кофе и не обнаружил никаких дурных намерений в отношении меня или моих денег. Напротив, он вел себя весьма прилично и деликатно.
Она вспомнила тот горький момент, когда она рассказывала о смерти Эдварда, о невыясненных обстоятельствах этой трагедии. В глазах Джиба было горькое сожаление, его чувства были неподдельны. Она заплакала, Мосси тоже прослезился. Все чувствовали глубокую печаль.
— Вы должны познакомиться с ним, — сказала Джулия— И вы увидите, что нет оснований для подозрительности и недоверия.
Они повернули с Хилл Роуд на центральную улицу, а затем взяли курс наверх, где находился дом Джулии. Всю оставшуюся половину пути Гарлан не проронил ни слова и лишь, въезжая в усадьбу, сказал:
— Я не хочу, чтобы вас обманули и унизили, Джулия. Я никогда не прощу себе, если с вами случится что-то плохое.
— Ради бога, Гарлан, ничего со мной не случится, — сказала Джулия, снимая плед и кладя его на сиденье. — Я в состоянии постоять за себя сама.
Раздался звон колокольчика у входа, кто-то спрашивал:
— Миссис Мэткаф!
Джулия сразу же проснулась, на нее падал луч солнца из окна. О, Боже! Она проспала ночь в кресле! Она вспомнила, что после того,, как Гарлан привез ее вечером домой, ей было очень тоскливо и одиноко. Полежав немного в постели, она надела халат и тапочки и пошла в рабочий кабинет Эдварда, где ей было удобно. Она всегда оставалась в кабинете, если не могла уснуть.
Опять раздался стук во входную дверь и голос спросил:
— Мадам, вы дома?
Джулия встала, прошла по ковру через кабинет и сказала:
— Сейчас, сейчас, иду!
Она поспешила в коридор и открыла входную дверь. На крыльце стоял Джиб Бут. Он улыбнулся, сняв шляпу.
— Я прибыл, мадам, для выполнения своих обязанностей.
— Ах, мистер Бут, — сказала Джулия, получше запахивая халат и поправляя волосы, которые ниспадали на лицо и плечи. — Я совершенно забыла о вас… нет не о вас, а о том, какой сегодня день. Ведь сегодня уборка! Входите, пожалуйста. Сегодня холодно, как будто сейчас октябрь, а не май.
Джиб вошел, потирая руки от холода.
— Да, сегодня холодновато, ветрено, — произнес он. Джиб выглядел привлекательно, как-то очень мужественно. На нем были брюки из грубой ткани и полушубок из овчины.
— Проходите, погрейтесь у печки, — сказала Джулия. Она уже хотела предложить ему кофе, но вспомнила, что кофе еще не готов, да и печь практически прогорела.
— К сожалению, печь пока не разгорелась. Сегодня я с утра одна. Сейчас я зажгу печь и приготовлю кофе, — сказала Джулия, и они вошли на кухню.
Она открыла топку и стала ворошить не совсем еще погасшие угли, чтобы они разгорелись.
— Вчера я была в гостях, вернулась поздно и так устала, что заснула прямо в кабинете Эдварда, в его кресле, — произнесла Джулия, думая, что ее объяснения произведут впечатление на Джиба. Она увидела, что Джиб осматривает и изучает все вокруг, все до мельчайшей детали, от оловянной посуды до цвета краски, которой был выкрашен пол.
— Привет, киска, — сказал Джиб, увидев кошку Би, которая сидела в специально отведенном ей месте и умывалась. Би отвлеклась, переведя взгляд на Джиба, а затем продолжала свое занятие.
— Ее зовут Би, — сказала Джулия. — Ей десять лет. Она была еще совсем крошкой, когда Эдвард подарил ее мне на свадьбу.
Би подошла к Джибу и позволила почесать ей за ушком.
— Знаете что, мадам, занимайтесь своими делами, приведите себя в порядок, а я тут все сделаю, посмотрю за огнем, приготовлю кофе, — сказал Джиб.
Джулия выпрямилась, оставив топку, и произнесла:
— Не беспокойтесь, я все сделаю сама.
— Но мне было бы приятно вам помочь, — сказал Джиб.
Их глаза встретились, оба они замешкались, не зная, что сказать друг другу, и этот момент затянулся. Джулия почувствовала прилив тепла к щекам.
— Зерна и кофемолка здесь, — сказала Джулия, указывая на буфет, где стояли в ряд разные баночки. — Кофейник на плите, молоко в чулане.
Джулия вышла, поблагодарив Бута. Она прошла в коридор, а затем по лестнице поднялась на второй этаж. Войдя в свою комнату, она присела на край кровати и попыталась привести себя в порядок. Ей было неловко, что он застал ее в таком виде. А он был свежевыбрит, причесан и учтив, но в его глазах было нечто самоуверенное, даже бестактное, или это ей показалось?
Она сразу припомнила слова Дотти: «Остерегайся его!» И Гарлан говорил о нем, как о самонадеянном типе.
Джулия быстро встала, начала убирать постель. Она вспомнила, что забыла кувшин с теплой водой на печке, поэтому ей пришлось умываться холодной водой. «Ничего, холодная вода — на пользу душе и телу», — подумала Джулия про себя. Одевшись в черную юбку и блузу, она остановилась перед зеркалом и стала приводить волосы в порядок. Она тщательно прибрала волосы на затылке, но была уверена, что несколько прядей волос все же выбьются, и ничего с этим не сделаешь. Луиза как-то советовала пользоваться специальным кремом для волос, который будет удерживать волосы в собранном виде, но Джулия этим советом не воспользовалась, так как ей не нравился запах и чувство стянутости.
Она открыла баночку крема для лица, слегка помазала кожу. Когда она брала крем, то взглянула на портрет, стоявший на туалетном столике. Портрет был вставлен в красивую рамку. Женщина, изображенная на нем, улыбалась. У нее были красивые глаза, как будто совсем живые, они выглядывали из-под густых ресниц. Это была мать Джулии. Джулия вспомнила слова матери: «Запомни, Джулия, мужчины хорошо поддаются дрессировке. Если ты их приучишь, они все сделают для тебя».
Джулия облокотилась о туалетный столик и задумалась. Ей казалось, что прошла целая вечность, когда она, будучи маленьким ребенком, сидела вот так рядом с матерью, около ее трюмо, где стояло множество всяких баночек, цветных пузырьков. Мама предсказывала, что Джулия будет красивой и страстной, что множество мужчин будет увиваться вокруг нее.
— Они будут боготворить тебя, — говорила ей мать. Джулия подумала о Джибе, его манерах, улыбающихся глазах, о его губах и воскликнула:
— Ах, мамочка!
Она отвернулась от зеркала и присела на специальный табурет, на котором она обычно молилась каждое утро и вечером. Она просила Господа Бога дать ей силы пережить горе. Сегодня она не изменила традиции и помолилась с большим усердием и надеждой.
А в это время внизу, на кухне, все было в полном разгаре: огонь горел в печке, кофе был уже почти готов, под ногами Джиба путалась Би.
Джиб неуклюже что-то размешивал в миске. Рукава его рубашки были до локтей засучены так, что были видны его мускулистые руки. Он застенчиво посмотрел на Джулию и неуверенно произнес:
— Иногда у меня получается прекрасное печенье.
На полу кухни тянулись белые следы от муки. То, что замесил Джиб, напоминало клейстер.
— Я не уверена, что из этого получится печенье, — сказала Джулия.
Джиб выглядел как нашкодивший мальчишка, а Джулии хотелось бы его отшлепать.
— Ну ладно, мистер Бут, я здесь все закончу, а вы, будьте так любезны, пойдите и позовите Мосси и расскажите ему, что следует сделать сегодня.
Джиб сразу о
