море, хотя и не надеялся на успех.
Ридо отрешенно взирал на эти приготовления. В который уже раз им овладевало странное оцепенение, безразличие ко всему, что станет с ним и с другими людьми. Одно он понимал ясно: он проиграл и спасения нет. У него не осталось сил даже на злость.
Зато так не думал Каус! Хоть он и не разговаривал ни разу с ненавистным атлантом, но твердо усвоил одну из проповедуемых им истин: живой трус лучше мертвого храбреца. Правда, понимал он ее на свой лад. Он схватил отца за рукав и бросился к корме «Лемурии», где хранились корабельные шлюпки. В создавшейся суматохе никто не обратил внимания ни на них, ни на матросов, которые вместе с Каусом бежали с «Сильи». Только когда закачавшаяся на волнах лодка, спущенная с флагмана, быстро пошла к ставившему паруса одномачтовику, кто-то окликнул Полко, указывая на барона и его сынка, которые удирали, бросив своих людей.
Капитан остолбенел, но только на миг. Почти сразу ему припомнился случай с перевернувшимся «Борхеем», и он понял, что удивляться нечему. Полко обернулся к нападавшим: три корпуса отделяло его от таранного удара пиратской галеры.
— Что будем делать, капитан?
— Спустить вымпел, — мрачно, но решительно приказал он.
Матрос удивленно посмотрел на капитана, на стремительно приближавшуюся «Богиню Морей», на шлюпку, увозившую барона, и согласно кивнул.
— Капитан! На валузийце спустили вымпел!
— А-а, проклятье! — выругался атлант сквозь зубы.
В его планы это не входило. Вывернув из-за острова, он увидел «Лемурию», на бушприте которой висела привязанная за руки Лионтина. «Богиня Морей» стремительно сближалась с валузийским флагманом, и чем яснее Кулл видел Лио, тем больше ему хотелось крови, и в первую очередь крови барона. Но они сдаются!
— А барон-то, кажется, дал деру! — прокричал Шарга.
Кулл впился внимательным взглядом в причаливавшую к одномачтовику лодку.
— А ведь и верно, — озадаченно пробормотал он, — и людей своих бросил…
— Одно слово, хитрец! — хмыкнул Шарга и, видя, что капитан что-то прикидывает, положил ему руку на плечо: — Остынь, Кулл! Нам его не догнать.
С «Богини Морей» просигналили, чтобы «Лемурия» легла в дрейф, и Полко тотчас подчинился. Призовая команда перешла на борт флагмана. С галеры спустили шлюпки и, посадив в них валузийских моряков, отправили к форту.
Впрочем, все это происходило без участия Кулла. Он теперь видел только Лио. Одну ее. Измученную и замерзшую, потерявшую сознание от холода и боли. Когда он дрожавшими от волнения руками перерезал веревки, ее лодыжки и запястья, превратившиеся в кровавые синяки, распухли почти вдвое. Ругаясь на чем свет стоит, атлант положил возлюбленную на палубу «Лемурии». Пираты и валузийские моряки, еще не успевшие покинуть галеру, обступили их. Атлант укутал девушку в огромную медвежью шкуру и влил ей в рот несколько капель крепкого пальмового вина.
Лионтина закашлялась и открыла глаза, но, лишь когда увидела Кулла, взгляд ее прояснился.
— Я знала… Знала, что ты придешь за мной… — тихо прошептала она и потянулась к его губам.
В тот же день, ближе к вечеру, Кулл с Лио, Барус и Шарга сидели на свежем воздухе за столом, накрытым во внутреннем дворе форта.
— Жаль, что Ридо ушел, — повторил свою мысль Кулл. — Вот кого следовало бы вздернуть, а так за все заплатили своими жизнями придурки, которые доверились этому мерзавцу.
— Кстати, а что будем делать с пленными?
Атлант отпил вина:
— С теми, кого ты взял на острове, поступай как знаешь. Можешь продать, — равнодушно добавил он.
Лио брезгливо поморщилась.
— А ты? — спросил Барус.
— Команду «Лемурии» я отпущу. Рабы мне не нужны.
— Правильно, милый. — Девушка теснее прижалась к нему.
— Все бы хорошо, если б барон не удрал, — недовольно проворчал атлант, обнимая ее. — Этот поганец ведь не успокоится.
— Вот и пусть те, кого он бросил, возвращаются домой! — обрадовалась Лио. — Представляешь, что будет, когда они распространят в Пурпурном городе весть о том, как поступил барон со своими людьми!
— Хорошая мысль! — одобрительно кивнул Барус.
— А за барона ты не волнуйся, — хмыкнул Шарга. — Думаю, ему сейчас несладко!
— Проклятье! Только не пытайся меня разжалобить, — шутливо запротестовал Кулл. — Хотя… — На мгновение он задумался. — Быть может, ты прав, и нам стоит подбодрить его.
— Что это ты задумал? — Лио подозрительно покосилась на возлюбленного.
— Письмо, что так старательно писали твои ребята, ты еще не выбросил? — вместо ответа спросил он, с усмешкой глядя на Баруса.
— Что еще за письмо? — Девушка переводила непонимающий взгляд с Кулла на грондарца.
— Нет, — усмехнулся тот, доставая из кармана сложенный вчетверо лист пергамента.
— А ну-ка? Что там?
Лионтина ловко выхватила его из руки Баруса и углубилась в чтение. Сперва ее очаровательное личико побледнело, глаза округлились, потом щеки заалели.
Она прикрыла рот рукой, хотя, быть может, просто попыталась скрыть невольную улыбку.
— Фу! — Сморщив хорошенький носик, она швырнула послание на стол. — Какая гадость!
— Сколько раз я тебе повторял, не смей читать чужие письма! — Атлант укоризненно покачал головой.
— Значит, я так понял, что для барона будет в самый раз? — спросил Барус, но Лио вместо ответа стыдливо спрятала лицо у Кулла на груди, и плечи ее затряслись от беззвучного смеха.
Вазия давно скрылась из виду, но барон стоял на корме убогой посудины, носившей гордое имя «Сердце Валузии», и смотрел на далекую линию горизонта. В груди его клокотала неугасимая ярость, правая рука сжимала смятый листок, а лицо стало пунцовым, но не от смеха, а от стыда и жгучей ненависти, и лишь одна мысль билась в голове: «Кулл! Мы еще встретимся!»
