Удивляясь силе своих эмоций, он начал шагать из угла в угол, потом распахнул окно, выходящее на озеро, и выглянул. В помещениях редакции неизменно чем-то пренеприятно пахло. Правда, вонь от сигаретного дыма и перемазанного клеем белого бумажного мусора, устилавшего полы после редакторской правки и липнувшего к подошвам, была уже в далеком прошлом. Теперь в редакциях газет пахло остывшим кофе, сандвичами с перцем и луком, жадно поглощаемыми сотрудниками прямо за рабочими столами, а также потом людей, вынужденных из-за срочной работы сидеть на работе ночь напролет.
Однако все это осталось в Бостоне. Тут, в Лейк-Генри, не было ничего подобного. И все же Джон улавливал некий запах…
Он подозревал, что так пахло его чувство вины. Хотя Джон и отказался писать о Лили Блейк в газету, но ящик его стола, набитый сведениями о ней, день ото дня пополнялся. Вот и вчера тоже — Джон занимался не только макетированием номера. Несколько часов он записывал свои соображения, приводил в порядок мысли, оценивал факты, которые могли пригодиться для будущей книги.
Снова опустившись в кресло, Джон выдвинул тот самый ящик, достал заметки о Лили, а также папку с добытой ранее информацией о ее отце. Он приехал в город почти сразу после кончины Джорджа Блейка и вскоре задумал написать книгу об этом типичном представителе самых старых семейств города, живущих За счет здешней земли. Тут, в этой папке, Джон собрал почти все необходимое, но быстро охладел к идее. Теперь, однако, эти материалы представляли иную ценность.
Вот заметки, свидетельствующие об уважении сограждан к Джорджу Блейку. По мнению большинства, он был настоящим джентльменом, гораздо более приятным в общении, чем его жена. Вот кое-какие воспоминания о Лили, преодолевшей заикание и успешно построившей свою жизнь. Никто не знал, стала ли она такой же общительной и милой, как ее отец, или зациклилась на себе, как Майда.
Все это не то. Он посвятит книгу широкой и серьезной проблеме — разрушительной силе печатного слова. Но Джон видел, что нужны еще детали и глубокая проработка темы. Ведь Терри не случайно стал тем, кем стал. Да и Лили тоже. Прошлое — вот что могло бы все объяснить.
Так, прошлое Джона определило его дальнейшую жизнь. Он уехал из Лейк-Генри в пятнадцать лет и долгое время вообще не видел Гэса, но все же не освободился от этого человека. Пока Джон был мальчишкой, отец постоянно повторял, что из него не выйдет никакого толка. Сын же, как будто нарочно подтверждал его правоту. Став взрослым, Джон не забыл этих слов, но теперь был полон решимости доказать, что отец ошибался.
Просто страшно подумать, как сильно повлиял Гэс на его судьбу. В жизни Терри тоже есть некий Гэс. Должен быть такой человек и у Лили. Любопытный, как все журналисты, Джон хотел знать, каким образом могли пересечься жизненные пути Терри и Лили, двух людей, не имеющих между собой ничего общего и движимых совершенно разными силами.
Воодушевленный, он позвонил Ричарду Джекоби, исполнительному директору маленького, но очень успешного издательства в Нью-Йорке. Джон познакомился с ним в Бостоне через одного общего приятеля.
Ричард был на совещании, но его помощник попросил Джона оставить сообщение на автоответчике. Не желая говорить лишнего, Джон сказал пару дружеских фраз, продиктовал свой телефон и попросил перезвонить ему.
Глава 12
Остаток дня в понедельник Лили то сидела, свернувшись в кресле перед камином, то, укутавшись в плед, выходила на веранду. Она по-прежнему злилась, но впервые ей удалось подавить злость и сосредоточиться на положительных моментах: теперь у нее появился адвокат, значит, она уже не так одинока. Через час после того как они расстались, Кэсси позвонила и зачитала составленное ею письмо в «Пост», с требованием опровержения. Уже через несколько минут оно ушло по факсу в редакцию.
Лили представляла, как этот факс получат, как созовут совещание, как будут обсуждать случившееся… Ей было приятно думать, что всему чертову отделу новостей, состоящему из отпетых негодяев, придется, наконец, прекратить травлю. Они поймут, что об нее нельзя вытирать ноги. Вот как важно найти человека, способного проявить настойчивость и написать толковое письмо в газету. Лили уже представляла себе посрамленного Майкла Эдди, раскаивающегося Дэниела Карри и смущенную Элизабет Дейвис. Еще большую радость доставляла Лили мысль о том унижении, которому подвергнется Терри Салливан, желавший сделать из нее дуру.
Но когда же все-таки она сможет вернуться в Бостон? Лили много размышляла об этом, сидя на причале у озера, и ей казалось, что рваться туда немедленно не следует. Да, она скучала по Паблик-гарден, по своему фортепиано, по своей квартире и машине, по друзьям. Но у нее по-прежнему не было ни работы, ни желания вновь попадать в центр внимания прессы, а преждевременное возвращение в город могло обернуться именно такими последствиями.
Лучше уж переждать еще несколько дней, возможно, даже неделю-две. Чем больше расстояние между ней и этим скандалом, тем лучше. И потом, в Лейк-Генри так хорошо. Тихий коттеджик Селии, спокойное, безмятежное озеро… Правда, оставалась еще Майда… Но как только «Пост» опубликует извинения, Лили встретится с ней и поговорит.
Большую часть дня туман стелился по озерной глади, насыщая воздух запахом влажной листвы. Гоготанье диких уток, проплывавших мимо причала, соединялось с криками гагар, доносившимися с другой стороны. Лили слушала птиц, пока вечерняя сырость не загнала ее в дом и не заставила заняться печкой. Птичьи крики, казалось, воодушевили Лили и помогли обрести равновесие. Во всяком случае, в эти часы она ощущала, что вновь обрела надежду.
Утром во вторник Лили проснулась бодрая и, выждав необходимое время, чтобы Джон успел купить и прочесть газеты, позвонила ему.
— «Сокс» выиграли, — сообщил он.
Лили только однажды встречалась с Джоном и дважды говорила по телефону. Все три раза он выказывал замечательную сообразительность и проницательность. Сейчас Лили не знала, чему приписать эту реплику: его странному чувству юмора или тому, что ее ждут не слишком приятные новости.
Внутренний голос подсказывал Лили, что последнее вероятнее. Надежда ее померкла.
— Господи, неужели нет опровержения?
— Нет.
— А что есть?
— Глупости всякие. Не стоит даже читать.
— Какие именно глупости?
— Понимаешь, Лили, они с самого начала затеяли гнусную игру, так что теперь стараются прикрыть задницу.
— Ты не отвечаешь на мои вопросы, — заметила она. — Так о ч-ч-чем же они пишут?
— По существу, о тебе вообще нет никакой статьи. Просто маленькая заметка Дугласа Дрейка, постоянного обозревателя рубрики «Светская хроника».
— Ну, — поторопила собеседника Лили. Она читала статьи Дугласа Дрейка и знала, что он прекрасно владеет пером и обычно публикуется на первой странице. Лили не всегда была с ним согласна, зато редакция «Пост» — напротив, безоговорочно одобряла все, написанное этим корреспондентом. Во всяком случае, начатую им тему редакционные статьи иногда продолжали в течение нескольких дней.
— Это пробный камень Дрейка, — пояснил Джон. — Большие люди платят ему, чтобы он высказывал те их мысли, которые они сами не решаются публиковать. А потом, основываясь на реакции читателей, они выступают в прессе под своим именем.
— Ну и что же там написано?
— Дрейк видит причину скандала в твоей страсти к кардиналу.
