страды. Поскольку сады приносили две трети ежегодного дохода именно в течение октября и ноября, то потеря эта была весьма ощутима. К тому же один из пострадавших работал на прессе.
Вот почему на следующее утро Лили поднялась с рассветом и, надев джинсы и самые теплые вещи, снова двинулась в объезд озера. На сей раз, она проехала по широкой аллее до самого верха холма и повернула направо лишь после дома Майды, когда дорога изогнулась широкой дугой и плавно пошла под уклон.
Стены цеха, приземистого каменного здания, были увиты плющом и окружены кустарником. Лет двадцать назад помещение цеха реконструировали, а оборудование обновили. Но хотя здесь появились более емкий и мощный холодильник и более быстрый конвейер для бутилирования, технология приготовления сидра мало изменилась с того дня, как прапрадеды нынешних Блейков разлили в этом цеху свою первую кварту.
Как только Лили вошла, она сразу же почувствовала сладкий яблочный аромат. В детстве она часто наведывалась сюда. Ей было интересно смотреть, как работает большой пресс, и очень хотелось помочь старшим. Потом, после шестнадцати лет, у Лили уже не хватало для этого времени. Помимо школы, она занималась музыкой. Кроме того, отец считал, что работа в саду — мужское дело.
— О, Боже мой! — прозвучал голос у нее за спиной.
Оглянувшись, Лили увидела изумленную Орали Мур, вдову старшего мастера, работавшего когда-то у Джорджа Блейка. Теперь Орали стала старшим мастером у Майды. Высокая, крепкая, с жесткими седыми волосами, Орали, наверное, уже приближалась к седьмому десятку.
Лили любила Орали. Даже в самые тяжелые времена эта женщина всегда находила для нее доброе слово. Сейчас она радостно улыбнулась Лили, но та устремила взгляд, на молодого человека, появившегося в цехе.
Лишь в этот момент Лили поняла, что натворила. Она пришла сюда, чтобы помочь Майде, но, уступив инстинктивному порыву, не подумала о последствиях. В Орали она не сомневалась: эта женщина была глубоко им предана и не отличалась болтливостью. Но молодой парень — лишь один из тех, кого Лили встретит в течение дня. Одни рабочие ночуют здесь же, в специальном домике. Другие живут в городе. После работы они отправятся по домам и распространят новость. Секрет ее будет раскрыт.
На минуту Лили охватил страх, но она быстро успокоилась и с удивлением осознала, что ни о чем не жалеет. Ведь здесь не Бостон. Это Лейк-Генри, где она родилась и выросла. И если земляки когда-то отнеслись к ней плохо, теперь им пора изменить свое мнение.
Лили устала прятаться, да и потом — что сделано, то сделано.
— Как там Андре и Жак? — спросила она, вспомнив о пострадавших рабочих.
— Через пару дней вернутся домой и будут сидеть и радоваться, что им внезапно выпал оплачиваемый отпуск. — Орали указала на молодого человека: — Это Боб. Он из Риджа.
Боб, высокий и крепкий малый лет восемнадцати, так старательно избегал смотреть на Лили, что она сразу поняла: он знает, кто она такая. Предоставив Орали объяснить ему все остальное, Лили вышла на улицу — дожидаться Майду.
Это утро выдалось самым холодным за всю нынешнюю осень. На склоне холма лежало прекрасное, сверкающее, полупрозрачное покрывало — роса, прихваченная морозцем. Лили прислонилась к поросшей плющом стене и, спрятав руки в рукава, засунула их под мышки. Бодрящий морозный воздух напоминал о грядущей зиме. От дыхания поднимались белые облачка пара.
«Интересно, — подумала Лили, — что пишет «Пост» сегодня?» Когда она выехала из дома, было еще слишком рано звонить Джону. Лили не знала, встал ли он и что теперь делает: отправился на озеро или уже едет в город? «Наверное, едет в город. — решила она. — А может, уже наслаждается новым выпуском своей «Лейк ньюс»? Напечатал ли те статьи, что она выбрала?» Забавно было принимать участие в этом отборе, размышляя о том, с какой гордостью молодые авторы увидят свои работы опубликованными. Должно быть, именно в этом и заключалось лучшее в профессии Джона.
В это время на повороте дороги показалась Майда. Она шла от главного дома, низко опустив голову. Лишь подойдя совсем близко, Майда увидела Лили и в изумлении остановилась.
— У тебя не хватает рабочих рук, — сказала Лили. — Я готова помочь.
Майда ничего не ответила, и Лили испугалась, что она откажется от ее помощи. Это было бы настоящим оскорблением.
Лишь когда мать, придержав дверь, впустила Лили, та поняла, что это означает согласие.
В цеху уже подключали машины: циркулярную мойку, ленту конвейера, мельницу, пресс. Все это уже гудело и пыхтело точно так же, как в далеком-далеком детстве. Лили вспомнила отца. Да и трудно было не вспомнить, ведь он навсегда остался в ее сознании неотъемлемой частью этой обстановки. Майда надела резиновый фартук, но то, что она заменяет Джорджа, казалось странным и неуместным.
Лили надела клеенчатый плащ с капюшоном, огромные сапоги и длинные резиновые перчатки, после чего забралась на платформу возле пресса — как раз напротив Боба. Она не сказала ему, что ни разу не прикасалась к этой работе. В детстве Лили постоянно наблюдала, как это делается, а ведь технология отжига яблок с той поры не менялась.
Лили охватило радостное волнение. Она так долго ждала этого момента! Работа в цехе по производству сидра всегда казалась ей, скорее игрой, чем тяжким трудом.
Быстро уложив нижнюю сетку, они с Бобом застелили ее холстиной, углы которой повисли по краям. Тем временем первая партия яблок, пройдя через мельницу, очутилась в большой воронке над их головами. Боб нажал на рычаг и подождал, пока определенное количество массы упадет на ткань. Пюре звучно плюхнулось в самую середину, и Лили даже рассмеялась от восторга. Как только Боб перекрыл кран, она завернула левый угол холста, прикрыв им часть яблочной массы, подождала, пока Боб завернет свой левый угол; потом завернула правый и снова дождалась Боба. Пока он расправлял и распрямлял ткань, Лили взяла новый кусок холста и еще одну квадратную сетку со стороной в три фута. Когда она уложила ее поверх уже завернутой яблочной массы, Боб расстелил ткань и опять нажал на рычаг. Новая порция пюре шлепнулась перед ними. Они опять завернули ее четырьмя углами холстины, разровняли сверток, добавили еще сетку и еще один кусок материи, а потом — еще яблок.
Кипа металлических сеток и ткани росла. Когда образовалось одиннадцать слоев, включая последнюю, верхнюю, решетку, они отправили всю эту конструкцию на транспортер, и тот доставил ее в центр большого железного пресса. Боб добавил деревянные плошки между верхней сеткой и прессом, и Майда нажала на рычаг, приводящий в движение платформу. С утробным ворчанием кипа металла, холстов и яблок поехала вверх. Шестерни зажужжали и ритмично затарахтели. В следующее мгновение сок так и брызнул из-под ткани, стекая по стенкам кипы в резервуар.
Только тогда Лили с удовлетворением огляделась и с облегчением вздохнула. Она справилась и теперь ликовала!
Майда, отвернувшись к мойке, вылавливала оттуда плохие яблоки, но Орали посмотрела на Лили, понимающе улыбнулась и жестом приказала возвращаться к работе. Процесс начался снова. На сей раз, прежде чем отправить под пресс следующую партию яблок, Лили и Боб убрали то, что уже было отжато. Жмыхи выбросили в прицеп, стоявший у боковой двери, рогожи сложили в кучу — стирать, а сетки аккуратно составили у стены.
В цехе всегда было чисто. Джордж придирчиво следил за этим, и Майда поддерживала порядок, заведенный мужем. Но аромат свежих яблок и сладкого сока пропитал эти бетонные стены, пол, даже машины. Лили с удовольствием вдыхала его, их пьянящий запах вызывал в памяти только хорошее. А ведь со дня ее отъезда из Лейк-Генри и до сих пор воспоминания, связанные с родиной, носили негативный оттенок. Сейчас же в памяти вдруг всплыло, как она с Поппи и Роуз сидела в этом самом помещении, затаившись в уголке возле холодильника и хрустя яблоками, которые подбрасывал им Джордж.
Когда Майда объявила перерыв, возбужденная Лили не чувствовала усталости. Сполоснув перчатки и плащ, она повесила их для просушки, после чего отправилась в дом.
Газета лежала на большом столе в кухне. Ощутив, как засосало от страха под ложечкой, Лили быстро пробежала глазами первую страницу. Там ничего не было. А внутри?..
Так и не решившись проверить это, она прошла к телефону, но вдруг остановилась. Почему бы не позвонить Кэсси? Ведь она — профессиональный юрист. К тому же именно Кэсси потребовала, чтобы газета опубликовала опровержение, и теперь вместе с Лили ждала ответа.
