— Пойду займусь грилем, — ответил мастер уверток. — Через пару минут вернусь и займусь мясом. — И с этим он удалился.
Коррей его примером пренебрег. Откинувшись на стойку бара, он следил, как Джулия крошит салат.
— Должно быть, она очень трудолюбива, раз не забывает о работе даже в воскресенье.
— Коринна? Это точно. Кроме того, она еще и очень приятный человек.
— Но выглядит немного чопорной.
Он припомнил галстук: нужно быть невероятно педантичной личностью, чтобы добиться от узла подобного совершенства. Ему самому такая педантичность несвойственна. Его галстуки вечно сбивались набок.
— Даже очень. Но разве она не хорошенькая? Всегда такая аккуратная, прямо картинка. — Она кинула безнадежный взгляд на свой зашлепанный остатками от детского обеда сарафан. — Я сгораю от зависти. Хотя, с другой стороны, у нее ведь нет на руках двоих таких пострелят.
— Нет?
Джулия отрицательно покачала головой.
— Она живет с бабушкой.
Коррей переварил информацию, потом вызвал в воображении образ собственной бабушки.
— Иногда старушки бывают не лучше детей.
— Только не эта. Ей еще далеко до слабоумия. Кажется, ей чуть за шестьдесят.
— А Коринне?
— В прошлом месяце исполнилось тридцать. На день рождения мы пригласили ее в ресторан.
— Шестьдесят с чем-то. Тридцать. Должно быть, ее родители были совсем детьми, когда она родилась.
Джулия пожала плечами.
— Коринна о них никогда не упоминает. А вот младшая сестра у нее есть — они погодки, но та замужем. Не знаю, почему Коринна одна. Из нее бы вышла превосходная жена. — Она указала подбородком на пакет на стойке бара. — Вон, хрустящие палочки. Для Скотта печет. Хочешь попробовать вкуснятины — угощайся. Только быстренько, пока Скотт не увидел.
Коррей отогнул уголок аккуратного целлофанового свертка, вытащил одну палочку и подоткнул обертку на место. Откусил половину палочки и разжевал с глубокомысленным видом.
— Ты права. Очень даже неплохо. — Расправившись и со второй половинкой, отряхнул над раковиной ладони. — Алан чересчур опекает Коринну.
— А как же иначе. Такого сотрудника нельзя потерять.
— Он опекает ее независимо от работы.
Джулия оторвалась от салата и с любопытством скосила на него глаза.
— С чего ты взял?
— Он даже не дал перекинуться с ней парой слов.
Расхохотавшись, она вернулась к своему занятию.
— Можно ли его винить? Ты же всегда в стремительном и свободном полете. Можешь не сомневаться: когда моя Дженнифер вырастет, и ее к таким, как ты, и на пушечный выстрел не подпущу.
— Ну, не настолько я плох.
Она демонстративно обозрела его с головы до ног. Безмолвная оценка говорила сама за себя
Коррей опустил взгляд на свою выцветшую футболку, потертые шорты, когда-то бывшие джинсами, и, наконец, на кроссовки, которые явно видели лучшие времена.
— Ладно-ладно, вид у меня сейчас не ахти.
— Я вовсе не это имела в виду, — сухо заявила Джулия. На этот раз ее взгляд подчеркнуто остановился на широченных плечах, скользнул через мощную грудь вниз, на притягательно узкие бедра и длинные загорелые ноги. — А когда ты краснеешь, то становится еще симпатичнее. Если бы я не сходила с ума по собственному мужу, то непременно использовала бы свои чары на тебе.
Нельзя сказать, что Коррей не догадывался о собственной физической привлекательности. Раньше он бравировал ею без зазрения совести. Но те времена прошли. По правде говоря, ему порядком наскучила ограниченность мимолетных отношений.
— Расскажи мне о ней побольше.
— О ком?
— О Коринне.
— Она не в твоем вкусе.
Джулия тоже вовсе не в его вкусе, что не помешало ему ее полюбить, как, впрочем, и Алану, чьи вкусы когда-то полностью совпадали с его, не мешает ее обожать.
— Коринна была когда-нибудь замужем?
— Она не в твоем вкусе.
— Она встречается с кем-нибудь?
— Она не в твоем вкусе.
Тупик. Коррей попробовал другую тактику:
— Сколько она работает у Алана?
— Пять лет.
Наконец-то успешная вылазка.
— Чем занимается?
— Она аналитик.
— Хочет продвигаться вверх по служебной лестнице?
— Никогда ее об этом не спрашивала, но не могу себе представить, чтобы она ушла от Алана. Ей нравится жить в Балтиморе. Единственная возможность продвинуться — занять руководящую должность в какой-нибудь другой фирме. Либо основать собственную. И раз уж об этом зашла речь, то, сделай она что- то подобное, наверное, у нее появилось бы больше свободного времени. Она работает как вол.
— Следовательно, на личную жизнь времени не хватает.
Воткнув нож в половинку помидора, Джулия уперлась рукой в бедро и испустила вздох:
— Сдается мне, мы кружим на одном месте. Тебя это ни капельки не касается, но Коринна никогда не была замужем, не обручена и не встречается ни с кем определенным. — Лицо ее сморщилось. — Честно, Коррей, зачем все эти расспросы?
Джулия права: он любит женщин с пышными формами, а эта такая худышка. Он любит длинноволосых, а у нее короткая стрижка. Он любит веселых, а она серьезна. Он любит откровенно женственных, а она, определенно, от этого далека.
Почесав в затылке, он пожал плечами.
— Понятия не имею.
На следующий день он все еще пытался разрешить эту загадку. Справившись с тем делом, ради которого приехал в Балтимор, он, сам не понимая, каким образом, оказался возле здания, где находился офис Алана. До сих пор он ни разу не был на работе у Алана, поэтому постарался убедить себя, что приехал именно по этой причине. Но оправдание хромало на обе ноги. На самом деле ему хотелось еще раз хоть одним глазком взглянуть на Коринну.
Взглянуть-то он взглянул — но и только. Это произошло в начале первого, когда Алан с Коринной вернулись со встречи с клиентами. Коррей провел долгие полчаса в приемной, терпеливо выдерживая зазывающие взгляды секретарши, прежде чем они вошли. Не успел он подняться, как Коринна, мимоходом кивнув, исчезла у него за спиной, и огромные двери, ведущие в святая святых фирмы, бесшумно поглотили ее.
Алан остановился.
— Коррей! Не ожидал тебя здесь увидеть. Я думал, у тебя с утра встреча.
— Я с ней развязался с час назад и решил, что надо как-то убить время. Мой рейс еще не скоро.
Алан кивнул в сторону лифта:
