– А как вы сами познакомились с Рейчел?
– В приемной гинеколога, – ответила Кэтрин. Озабоченно поглядев на часы, она наклонилась к плечу Рейчел. – В девять ко мне придет клиентка, поэтому я уже должна идти. Но днем у меня будет свободный час, и я обязательно приду тебя причесать. Может быть, мне захватить девочек из школы и привезти сюда? – спросила она Джека.
Джек никому не хотел уступать свои права.
– Я сам за ними заеду. Это моя обязанность.
– Доброе утро, – раздался с порога голос Стива Бауэра. Кэтрин направилась к двери.
– Пока, – сказала она и помахала рукой, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Не уходите из-за меня, – сказал врач.
Но она уже была в коридоре, оставив Джека недоумевать по поводу столь поспешного бегства.
Джеку необходимо было приступать к работе. Утром он собирался завезти девочек в школу в Кармел, потом навестить Рейчел в Монтерее, а оттуда поехать в Сан-Франциско. Однако теперь, оказавшись рядом с Рейчел, он забыл обо всем. Облокотившись на кровать, он всматривался в ее лицо. Даже теперь, с кровоподтеком на левой стороне, оно казалось ему красивым. Как всегда.
– Что с нами случилось, Рейчел? Я до сих пор не могу этого понять. – Джек помолчал. – Может, это месть за то, что я слишком часто бывал в отъезде? Тебе хотелось, чтобы я больше времени проводил с девочками? Что ж, теперь я провожу с ними много времени, и мы отлично ладим. Я люблю их. И всегда любил. Поверь мне, когда ты забрала их и увезла с собой, мне было страшно тяжело.
Он наклонился к ее лицу и заговорил совсем тихо:
– Ладно. Проехали. Мы в разводе. Но эта кома мне не нравится. Один-два дня еще куда ни шло. Но три? Просыпайся, Рейчел. Я стараюсь изо всех сил, но девочкам нужна мама, им нужна ты. Я просто временно тебя замещаю. Долго это будет продолжаться?
Она не моргнула, не пошевелилась, не ответила.
Джек не знал, сколько он простоял так, мрачно глядя на Рейчел. Отчаяние постепенно отступало. Он подвинул стул к кровати и сел.
Клиентка, которая должна была прийти в час, опоздала, поэтому Кэтрин с опозданием приняла следующую, назначенную на без четверти два. Так что в больницу она попала только к четырем часам. Когда она увидела, что Рейчел по-прежнему в коме, настроение у нее упало.
Хоуп, поджав ноги, сидела на кровати Рейчел и читала книгу, ее сапоги лежали на полу. Джек стоял лицом к окну с мобильным телефоном в руке. Передвижной столик у него за спиной был завален бумагами.
Кэтрин обняла Хоуп.
– Как мама?
– Нормально.
Джек повернулся к Кэтрин.
– Как дела? – спросил он, но вышел из палаты, прежде чем она успела ответить. – Я сейчас.
Проводив его глазами, Кэтрин вопросительно посмотрела на Хоуп.
– Здесь нельзя пользоваться сотовым телефоном, – объяснила Хоуп. – Он мешает работе мониторов.
– А-а. Он выглядит расстроенным.
– Угу. – Хоуп посмотрела на Рейчел. – Как, по-вашему, мама знает, что я здесь?
– Конечно.
– Саманта в холле, – сказала Хоуп.
– Знаю. Я проходила мимо.
Саманта сидела в телефонной кабинке с учебником алгебры на коленях и карандашом в руке. По тому, как она мгновенно прекратила разговор и неестественно широко улыбнулась ей, Кэтрин поняла, что разговор не имел абсолютно никакого отношения к математике.
Хоуп покосилась в сторону коридора и прошептала:
– Саманта меня тревожит.
– Что ты имеешь в виду?
– Выпускной бал, – прошептала Хоуп. – Мне кажется, они что-то затевают. Я не могу ничего сказать папе, потому что он разозлится на нее, а она на меня. Я ничего не знаю точно, просто чувствую.
– Вот что, – предложила Кэтрин, – давай-ка я намекну об этом папе. Никто не узнает, что ты мне что-то сказала. Согласна? – спросила она, увидев входящего Джека. Когда Хоуп, широко открыв глаза, утвердительно кивнула, Кэтрин вынула из кармана пятидолларовую бумажку. – Мне смертельно захотелось чаю. Не принесешь мне «Эрл Грей»? Возможно, твой папа захочет выпить кофе.
Джек попросил Хоуп взять для него кофе покрепче. Кэтрин дождалась, чтобы она ушла, и бросила взгляд на заваленный бумагами стол.
– Кажется, вы собирались в Сан-Франциско.
Джек положил телефон на стол.
