спиртное для вечеринки. Я думал, он говорит о вечеринке в конце недели. Поэтому сказал, что у моего отца в подвале есть тайник и он не заметит исчезновения одной бутылки. И принес ее в школу.
— Ты чувствуешь себя виноватым?
— Если бы я не дал ему ту бутылку, он не напился бы пьяным, а если бы он не напился, то не был бы наказан и тогда не появилась бы статья в газете и он остался бы жив.
— Ах, Джорди, дело не только в статье.
— Да. К примеру, в его родителях. Они хотя бы действовали сообща, были вместе.
Аманда поняла, куда он клонит.
— Твои родители тоже вместе.
— Вряд ли. Они все время ругаются. Если это означает быть вместе, то мне такого не надо.
— Любой брак подвергается испытаниям.
Он поднял на нее глаза. Даже в сумерках Аманда прочла в них недоверие.
— Они ненавидят друг друга.
Ожили знакомые тени. Годы мучительных раздумий над отношениями собственных родителей не принесли однозначных ответов. Аманда постепенно научилась мириться с этим, хотя умом это было легче сделать, чем сердцем.
— Как бы они друг к другу ни относились, они любят вас, детей. Неужели ты в этом сомневаешься?
Джорди не ответил. Потом, отвернувшись в сторону, сердито выпалил:
— Тогда почему он связался с Гретхен?
К подножию башни свалилось несколько маленьких камней.
Где же Грэм? — в отчаянии подумала Аманда.
— Вы не ответили, — с упреком произнес Джорди.
— Мне ничего не известно про него и Гретхен, — нашлась Аманда.
— Он не в первый раз обманывает маму. Я слышал, как они ссорились. Если хотите, я назову вам имена.
— Он говорил, что у него связь с Гретхен?
— Нет, но мама в этом уверена. Она так злится, что мне даже страшно.
Аманде показалось, что башня слегка подрагивает — выпавшие камни нарушили хрупкое равновесие. Ей стало не по себе.
— Меня беспокоит твой пистолет, Джорди, — сказала она. — Ты заткнул его за пояс, и, если камни снова зашатаются, он может выстрелить. Страшно подумать, что тогда случится.
— Это не важно.
— Нет, важно, — возразила она. Нужно во что бы то ни стало поддерживать беседу с Джорди до прихода спасателей. — Почему тебе страшно от того, что твоя мама злится?
— Когда они с отцом ссорятся, она сама не своя. И что бы вы там ни говорили, она ненавидит его, а виновата в этом Гретхен. Ей нужно было уехать после смерти Бена. Тогда ничего бы не было.
Аманда решила переменить тему:
— Если следовать твоей логике, Куинн покончил с собой из-за статьи в газете. Это упрощенный ответ.
— Тогда почему он покончил с собой?
— Потому что ему было очень трудно. И не с кем было посоветоваться. Он должен был оставаться первым любой ценой. И не выдержал.
— Все должны стремиться быть первыми. Именно за это ставят отметки в школе.
— Он должен был быть самым лучшим.
— Из-за своих братьев?
— Вероятно.
— Но он и был самым лучшим.
— Он должен был сохранять свои позиции. Давление нарастало. Он стремился к успеху. Притворялся уверенным и сильным, хотя на самом деле таким не был.
Джорди на миг задумался.
— И покончил с собой, потому что не был совершенством? Тогда что делать остальным? Мы все далеки от совершенства.
— И Куинн был далек. Однако он испытывал такое давление, что в конце концов отчаялся и сдался. Но ты сильный, Джорди, ты не сдаешься.
Из леса донесся топот. Через несколько секунд на основание башни упал яркий луч фонаря.
— Аманда! — звал снизу Грэм. — Аманда!
— Я здесь, — крикнула она.
Аманда различала лишь желтый дождевик на Грэме и яркие огни фонарей.
— Что ты делаешь наверху, Джорди? — раздался голос Ли.
К нему присоединился голос Карен:
— Спускайся. Мы поговорим. И во всем разберемся.
— Отряд спасателей уже выехал. Держись, Джорди. Они скоро будут, — прокричал подоспевший Расс.
— Там с ним Аманда, — сказал Грэм. — Я поднимусь наверх.
— Нет, — крикнула Аманда. — Нет, Грэм, здесь опасно. Если камни начнут падать, нам несдобровать.
— Мне и так несдобровать, — пробормотал Джорди.
Аманда схватила его за запястье:
— Я тебя не отпущу.
Сейчас ему мучительно стыдно видеть внизу всех тех, кто ему дорог. Она не позволит ему умереть от стыда. У нее на глазах.
— Вы не понимаете, — хрипло зашептал он. — Я не могу спуститься. Они убьют меня, когда узнают, что я сделал.
— Ты говоришь про водку? Никто не будет тебя ругать. Ты ведь не заставлял Куинна ее пить.
— Нет, не про водку, — проговорил он с отчаянием. — А про Гретхен.
И тут Аманду осенило:
— Это ты испортил картину?
— Да, — прошептал Джорди. — Я ненавидел эту картину. Ненавидел Гретхен. Если бы она уехала, мои родители жили бы спокойно.
Все было не так просто. Аманда знала, как пагубно отразились подозрения на ее отношениях с Грэмом, хотя никаких конкретных поводов для размолвки не было. Семейная жизнь Коттеров дала трещину еще до появления Гретхен. Так что неизвестно, смогла бы она наладиться после ее отъезда.
— Я не должен был этого делать, — в отчаянии бормотал Джорди. — Просто я очень разозлился, а телефонные звонки ее не испугали.
— Телефонные звонки?
— Я хотел ее напугать, но она не испугалась. Это было глупо. Глупо.
Аманда держала Джорди за запястье и чувствовала, как он напряжен.
— Нет, не глупо. Это был злой поступок, но не глупый. Ты имел право сердиться, хотя Гретхен здесь и ни при чем. Ты вправе сердиться на своих родителей, потому что они тебя огорчают. Я знаю, что это такое. Я испытала то же самое по отношению к своим родителям. Я твердила себе, что ничего не могу им сказать, потому что это только испортит дело. Я замкнулась в себе, молчала и переживала, от чего мне становилось еще хуже. Только через много лет я поняла, что имею право на них сердиться.
Джорди внимательно слушал.
— И что тогда?
— Я выразила свой гнев. Сказала все, что о них думаю.
— И что-нибудь изменилось к лучшему?
— Нет, но зато мне самой стало лучше.
Внизу появились новые люди, зажглись прожектора.
