столько времени безуспешно пытаюсь выяснить. Знает и молчит. А ведь насколько я могу судить, люди боятся болтать и сплетничать лишь в том случае, если в подобном деле замешан кто-то из местной элиты.
Эмери достал из нагрудного кармана белоснежный носовой платок и, сняв очки, принялся сосредоточенно протирать их стекла.
Джордж заложил большие пальцы рук за подтяжки и склонил голову набок.
Челси переводила взгляд с одного лица на другое. Она отказывалась верить, что Эмери мог быть ее отцом. Модератор Городского собрания, почетный почтмейстер и хозяин супермаркета был пустым и вздорным человеком. А то, что сыновьями его были Монти и Мэтью, вовсе не добавляло ему привлекательности в глазах Челси.
Представить в роли своего отца сластолюбивого Джорджа было для нее еще труднее. Признавая за ним недюжинные способности к бизнесу, прекрасную деловую хватку и разворотливость, Челси тем не менее внутренне содрогалась при мысли о возможности кровного родства с этим морально нечистоплотным стариком.
Из всех троих Оливер был ей наименее неприятен. Но и только. Она не питала к нему ни малейшей симпатии, он так же, как и остальные, обладал множеством недостатков. Характер у него был скверный – упрямый и деспотичный. Он был прекрасным специалистом по граниту, но совершенно бездарным бизнесменом. Он считал женщин низшими существами, он всю жизнь третировал Донну, а его обращение с Хантером и вовсе нельзя было назвать иначе как издевательским. Но в то же время не кто иной как он оплатил учебу Хантера в колледже, купил ему дом и принял его на работу в компанию, выплачивая щедрое жалование. Кроме того, Челси была бы безмерно счастлива, если бы выяснилось, что Хантер и Донна – ее единокровные брат и сестра.
– А знаете, – продолжала Челси, – ведь Хантер Лав и я родились в один и тот же день! Беременность его матери наделала в городе много шума. Может быть, вам что-нибудь известно и о той женщине, которая дала жизнь мне? Вы могли случайно услышать какие-нибудь пересуды на ее счет наряду с разговорами о Кэти Лав.
Эмери продолжал протирать стекла очков. Джордж похлопывал себя по животу, тихонько напевая себе под нос.
Зи аккуратно и сосредоточенно брил щеку Оливера.
– Ведь люди должны были заметить, что не только Кэти Лав, но и какая-то другая женщина собирается родить внебрачного ребенка! – настаивала Челси. – В те времена подобное наверняка случалось не так уж часто. Тем более в городе, население которого составляло восемьсот человек!
Челси лишь недавно окончательно уверилась в мысли, что была внебрачным ребенком. Иначе зачем было бы окружать ее рождение такой непроницаемой завесой тайны? Да и навряд ли супруги, состоявшие в браке, решились бы добровольно отказаться от своей дочери.
Эмери наконец водрузил очки на нос.
Джордж принялся покачиваться в такт мелодии, которую он продолжал негромко напевать.
Оливер неподвижно сидел в кресле.
– Два из ряда вон выходящих случая, возможно, связанных между собой, – как ни в чем не бывало продолжала Челси. – Одного ребенка, родившегося в этом городе, удочерили и увезли в Балтимор спустя несколько часов после рождения. И никто, ни одна живая душа, не узнала об этом. Но все как один были уверены, что подобная судьба постигла младенца, которого родила Кэти Лав. А ей удалось обманом оставить своего сына при себе и целых пять лет водить всех за нос! Что вы на это скажете?
Но ответом ей по-прежнему было гробовое молчание. Идя сюда, Челси была к этому готова. Эмери, Оливер и Джордж не стали бы помогать ей выяснить правду о себе, даже если бы доподлинно знали, кем были ее родители и почему они отказались от нее. Эта дружная троица вовсе не была расположена внимать ее мольбам, и Челси решилась обратиться к ним напрямую, нарушив тем самым их священный утренний ритуал, лишь затем, чтобы дать им знать о своем стремлении продолжать поиски.
Она осторожно расстегнула верхние пуговицы своей широкой куртки.
– Господи милостивый, да никак она и ребенка сюда притащила! – воскликнул Эмери.
– Уж эти мне современные женщины! – раздался из глубин кресла резкий голос Оливера.
Из-под куртки показалась головка Эбби. Девочка мирно дремала в рюкзачке «кенгуру», пристегнутом к плечам и поясу матери. Челси неторопливо развязала тесемки воротника своей нарядной блузки.
От удивления глаза Джорджа чуть не вылезли из орбит.
– Что она собирается делать? – ошеломленно спросил Эмери.
– Не знаю, – быстро ответил Джордж. – Но это, во всяком случае, гораздо интереснее, чем ее дурацкая болтовня!
Челси осторожно сняла с шеи цепочку, на которой висел серебряный ключ. Положив его на ладонь, она подошла к Эмери и Джорджу.
– Вы когда-нибудь видели это? – спросила она.
– Не припомню, – сквозь зубы процедил Эмери.
– Нет, – ответил Джордж. Повернувшись, она приблизилась к креслу.
– Оливер?
Тот с ворчанием открыл глаза.
– Ну, что еще?
– Вы когда-нибудь видели этот ключ?
– Еще бы! Нолан показывал рисунок, сделанный с него, всем и каждому в городе!
