– Вы ничего не ели, – сказал он и, указывая подбородком на Донну, добавил: – Так же, как и она. Я бы взял два ленча, но люди могли бы подумать, что я взял их для Донны и для себя, а если у нас пойдут сплетни о человеке, то спокойной жизни ему не видать.
Он нежно взглянул на Донну:
– Ты заслужила отдых, поешь, пожалуйста.
Донна не знала, расстраиваться ли ей, что он не станет есть вместе с ней, или радоваться, что он привел ее к Челси. Нолан был особенным человеком, правда другие об этом не догадывались.
Донна вопросительно посмотрела на Челси. Та отодвинула шляпу и сказала:
– Не отказывайтесь, Донна. Я люблю есть в компании. «Спасибо», – Донна знаком поблагодарила Нолана. «Пожалуйста», – так же знаком ответил он и сказал, обращаясь к Челси:
– Оставляю вас вдвоем.
Отсалютовав ей и ласково прикоснувшись к плечу Донны, он ушел.
– Какой хороший человек, – сказала Челси и жестом пригласила Донну присесть рядом.
Она подождала, когда Донна сможет увидеть ее лицо.
– Мне нравится твоя новая прическа. Ты сразу помолодела. «Спасибо», – показала Донна.
'Пожалуйста', – показала Челси в ответ и с удовлетворением заметила, что Донна очень удивилась.
– Я буду рада, если ты научишь меня другим жестам. Видишь, я легко запоминаю.
'Я вижу', – показала Донна и кивнула, чтобы Челси могла догадаться о значении жеста.
Чем больше они общались, тем больше знаков запоминала Челси. И хотя жестикулировала она очень медленно, Донна все равно была ей бесконечно благодарна.
Донна вспомнила о ленче и достала из коробки сэндвич. Разломив его, она протянули половину Челси.
'Цыпленок', – показала Донна и пальцами по буквам спросила: 'О'кей?'
'О'кей'. – Челси повторила движения, но сэндвич есть не стала.
Донна забеспокоилась, не заболела ли она. В отличие от цвета ее нарядного платья, Челси выглядела не такой жизнерадостной.
'По-моему, сегодня у тебя плохое настроение, – знаками сказала Донна. – У тебя что-нибудь случилось?'
– Ты совсем забыла про меня, – сказала Челси с улыбкой. – Повтори, пожалуйста, вслух.
Донна почувствовала замешательство. Она ненавидела свой глухой голос, звучащий то слишком громко, то слишком тихо. Она состроила гримасу и зажала уши руками.
– Твой голос совсем не такой ужасный, как ты думаешь, – запротестовала Челси. – Я понимаю каждое твое слово.
Донна показала на свои щеки и опустила глаза.
– С какой стати тебе смущаться? И кого? Не меня же. Давай, Донна, попробуй. Скажи, о чем ты подумала?
Донна уступила, не столько убежденная словами Челси, сколько обеспокоенная ее состоянием:
– Я подумала, что ты выглядишь очень грустной, и хотела спросить почему.
Челси, помолчав минуту, ответила:
– Мне вдруг стало очень одиноко. Иногда чем больше людей вокруг, тем сильнее я ощущаю свое одиночество. Особенно тяжело, когда появляется свободное время. Когда человек не занят делом, он начинает жалеть себя.
Она показала рукой на большую группу людей, стоявших неподалеку:
– Я бы хотела оказаться в такой большой семье, как вон та.
Донна покачала головой:
– Вряд ли. Это семья Стокки Френча. У него три жены.
Челси рассмеялась:
– У него не может быть три жены. Ты, наверное, имеешь ввиду любовниц?
'Они живут вместе с ним', – знаками объяснила Донна, зная, что Челси поймет.
– Три? Не может быть! Тогда сколько у них детей? Донна показала девять пальцев.
– Ого! Мощный парень. И все три женщины живут с ним? У них что, коммуна?
– Скорее притон, – сказала Донна, и Челси опять, улыбаясь, посмотрела на большую семью.
– Он ходит важный, как павлин. Я видела его в каменоломне. Ты только подумай, когда я первый раз приехала туда, он ходил вот так же и передо мной, только тогда не знала почему. Он, наверное, дамский угодник? Донна закатила глаза.
– Как он умудрился обзавестись гаремом в таком городе, как Норвич Нотч?
– Он из Корнера. У них там другие порядки.
