не в пояс.
Та холодно кивнула в ответ:
— Всего хорошего. Ждем вас в нашем клубе. Парочка вышла на улицу.
— Я бы, наверное, мог тебя убить, — спокойно заметил полковник, — если бы не знал, сколько дел было загублено из-за идиотской женской ревности.
— При чем здесь ревность! Ты хоть бы предупредил меня! — принялась защищаться Даша. — я просто не ожидала, что ты поведешь себя, как взволнованный павиан. Мне было ужасно стыдно, буквально не знала, куда глаза девать!
— Скажи честно — ты меня ревновала.
— Да нужен ты мне!
— Тогда зачем ты сказала, что я женат?
— Ты почему-то меня тоже замуж выдал.
— Но я же для дела!
— А я… А я…
— «А я, а я», — передразнил Полетаев. — Что теперь делать? У нас каждая секунда на счету. Если не успеем зафиксировать хоть одну передачу паспорта — все, мы уже никогда ничего не докажем.
— Соблазни девицу на рецепции! — решительно потребовала Даша. — Она владеет всей информацией.
— Соблазни! — По глазам полковника было видно, что мысль не показалась ему отвратительной. — Легко сказать. А если я не в ее вкусе?
— Ну конечно! — Даша возмущенно всплеснула руками. — Богатая владелица клуба на него вешается, а какой-то снеговик со средним образованием побрезгует!
— При чем здесь образование? — возразил полковник. — Ирина богата, ей мужчина для души нужен. — Даша умиленно сложила ладошки:
— Ты не поверишь, но точно так же думают восемьдесят процентов мужчин. Каждый верит, что красивой и богатой женщине он нужен именно для души.
— А остальные двадцать процентов? — подозрительно осведомился Полетаев.
— А остальные двадцать — сами молоды и красивы. Поэтому им не приходится фантазировать на подобные темы.
— Какая ты недобрая, — обиделся Полетаев.
— Реалистичная, — отрезала Даша. — Этой кукле кто угодно понравится, лишь бы денег было побольше. От тебя же кредитными картами за версту пахнет.
Полетаев все еще дулся.
— Разумеется, я понравлюсь этой девушке, но все же считаю…
Даша похлопала его по спине.
— Конечно, считай. Без веры на свете жить сложно.
Ни слова больше не говоря, Полетаев развернулся и зашагал обратно.
Через стеклянную стену бара Даша с ленивым интересом наблюдала, как полковник битый час охмурял заледенелую девицу. Уже казалось, эту чертову девку никакими комплиментами не пробьешь, как вдруг она вся расцвела, даже порозовела и стала оживленно о чем-то рассказывать. Потом она долго куда- то звонила, потом ждала, пока ей перезвонят, потом снова что-то рассказывала, темпераментно размахивая руками, и даже несколько раз порывалась то ли кофту поднять, то ли брюки расстегнуть, но полковник успевал вовремя ее остановить.
Ошалевшая от бессонной и не слишком трезвой ночи Даша совершенно не понимала, что у них там происходит и, полулежа на столе, через силу допивала четвертую чашку кофе — ее безумно клонило в сон. Время от времени подходил официант и вежливо осведомлялся, не хочет ли дама еще чего-то заказать. Сначала дама просто молча отмахивалась — боялась упустить что-нибудь важное, но потом, поняв, что он по-хорошему не отстанет, заказала какие-то закуски, горячее, бутылку вина и попросила официанта все это съесть на кухне с товарищами, а к ней больше не приставать. Тот обиделся, сказал, что ему подачки не нужны, а свои семейные проблемы надо регулировать дома, а не прятаться за салфетками в общественных местах, портя аппетит окружающим.
Даша не стала вступать в перепалку — она не слишком хорошо себя для этого чувствовала, кроме того, взаимоотношения полковника с белоснежной барышней грозили затянуться до бесконечности. Поняв, что еще одну ночь без сна она не выдержит, Даша решительно набрала номер мобильного телефона полковника.
Извинившись, полковник ответил на звонок:
— Я слушаю.
— Или ты сейчас же с ней прощаешься, или я иду домой. Я уже почти умерла.
— Сейчас буду, — по-военному ответил Полетаев и отключился.
Он встал, наклонился к уху Снежной Королевы, что-то шепнул и что-то сунул в руку. Затем поклонился еще раз и бодрым аллюром направился к выходу.
Несмотря на обморочное состояние, Дашу одолевало любопытство — что девица станет делать дальше. Однако ничего особенного не произошло: та внимательно пересчитала деньги и радостно помахала рукой официанту.
Даша с усмешкой поднялась, — ну теперь Снежная Королева погуляет.
Как и договаривались, Даша направилась к парковке. Поджидающий ее полковник набросился на нее чуть ли не с кулаками:
— Ты что, не могла позвонить раньше? Я чуть не умер.
— От чего, интересно? — ехидно улыбнулась Даша.
— Ты никогда не пробовала разговаривать с деревом?
— Какое же она дерево? Очень милая девушка.
— Согласен, она не дерево! — разозлился Полетаев. — Дерево, по крайней мере, на тебя так не смотрит. У меня от ее взора мурашки до сих пор по одному месту бегают.
Даша засмеялась.
— Мыться чаще надо. — Затем сразу посерьезнела.
— Слушай, а где я могла ее видеть? — задумчиво спросила она.
— В дурдоме! — отмахнулся Полетаев. — И все, хватит, не говори больше о ней.
— Интересно, а о ком же мне еще говорить? — удивилась Даша. — Ты хотя бы договорился о базе данных?
— Да, — буркнул полковник. — Только представь, я битый час, как последний идиот, распинаюсь о луне, о звездах, цитирую Шекспира в подлиннике, а она вдруг как глянет на меня своими бельмами и таким замороженным голосом: «Штука». Я сначала подумал, что это вообще единственное слово, которое она знает, и просто так решила поддержать разговор. Тогда я снова про луну, а она опять: «Штука». Спрашиваю: «В каком смысле?», а она «Не в смысле, а в евро».
— Подожди, она попросила у тебя тысячу евро за информацию? — перебила Даша.
— Да. — Полковник выглядел очень обиженным, Даша поняла причину его расстройства и едва сдерживала смех.
— А ты хотел все узнать за три поцелуя?
— Между прочим, это всегда срабатывало.
— Когда? В прошлом веке? Милый, ты уже не юноша, — она погладила его по рукаву. — Да и девушки нынче не как во времена твоей молодости. Короче, ты пообещал ей заплатить?
— Да, — через силу выдавил полковник. — Она потребовала задаток, я ей дал, после этого Снежная Королева превратилась в обыкновенного человека. Но лучше бы она этого не делала.
— Почему? — удивилась Даша.
— Она мне сразу начала рассказывать, как делала пирсинг на… — Полетаев наклонился к уху и шепнул. Даша приоткрыла рот.
— Ой! Это же больно.
— Не знаю, не пробовал.
— И она вот так прямо тебе обо всем и сказала? Такими же словами?
