1. Американские религии
В эпоху Возрождения народы Запада с удивлением констатировали, что царство Сатаны намного более обширно, чем они предполагали до 1492 г. Большинство миссионеров и представителей католической элиты разделяли мнение отца Акосты: с пришествием Христа и распространением истинной религии в Старом Свете Сатана укрылся в Америке, превратив ее в свой бастион. Конечно, он продолжает вершить свои гнусности на христианской земле — об этом уже говорилось в предыдущих главах и будет сказано еще. Но там церковь бдит, и, укрывшись под сенью ее духовности, можно отразить нападки Лукавого. Тогда как в Америке до прибытия туда испанцев его власть была беспредельна. Мрачный образ язычества служил основой для такого утверждения богословов. Язычество считалось религией от дьявола. Это не ошибочная форма естественной религии, это 'начало и конец всех зол'. Этот антигуманный тезис гармонировал с религиозным оптимизмом Пика де Мирандоля и Фисэна, однако некоторые известные мыслители и богословы XVI в. отвергли его. Для Виториа язычество индейцев является заблуждением, а не грехом. Лас Касас в своем произведении 'Апология истории' также дает оценку язычеству как недугу, а не пороку, лишает его таким образом аморальности и бесовства и показывает, что оно присуще человеческой природе. В конце XV в. Монтень решительно встает на защиту доколумбовых цивилизаций. Однако именно в этот период в Америке свирепствует политика 'искоренения идолов' так, что становятся подозрительными даже записки французского миссионера Сахагэна, который попытался если не понять, то просто описать обычаи и обряды мексиканцев. Впрочем, начиная с этого времени, для изложения христианских догм и их перевода уже более не используются язык и фразеология аборигенов, так как они заражены бесовством. Франциско де Толедо, вице-король Перу с 1569 по 1581 год, превратил борьбу против язычников в этом районе Нового мира в настоящий показательный процесс. Он сам и окружающие его юристы и богословы занялись выискиванием и классификацией всех аргументов, которые, начиная с открытия Америки, приводились, чтобы оправдать завоевание непокорных неверных и завладение их сокровищами'. Инки совершили грех перед истинным Богом, принуждая население поклоняться идолам и уведя их таким образом с пути спасения. Более того, язычество — это грех против природы, так как обязательно предполагает людоедство, человеческие жертвы, содомию и дикость'. Уже только это оправдывает конкисту и владычество испанских королей, считает Сармьенте де Гамбоа. Что же касается сокровищ, которые индейцы приносят в дар своим божествам, то на самом деле они предназначаются дьяволу и, следовательно, должны быть отданы королю Испании, так как истинный Бог не может принять 'подношения и жертвы язычников'. Такова аргументация ханжи в рясе из Толедо.
Подобные религиозные оправдания оказывали испанскому владычеству такую же поддержку, как в свое время доводы Аристотеля в пользу рабства 'тех, чье естественное состояние состоит в послушании другим'. Чтобы доказать неполноценность индейцев в сравнении с конкистадорами, на эти доводы ссылается в 1545 г. гуманист и королевский историограф Сепульведа. В своем произведении 'О высшей демократии' он пишет:
'Теперь со всей предосторожностью сравни ум, великодушие, воздержанность, человечность и религию испанцев и недочеловеков индейцев, у которых с трудом можно отыскать человеческие черты, которые не владеют ни знаниями, ни письменностью, не хранят исторические памятники, кроме смутных воспоминаний, запечатленных в примитивных рисунках; у них нет писаных законов, только варварские обычаи'.
Под варварскими обычаями подразумевались, конечно, человеческие жертвоприношения, которые ужасали европейцев жестокостью и послужили удобным предлогом для закабаления аборигенов. Лас Касас, не оправдывая подобные извращения, пытается все же доказать, что число человеческих жертв индейским богам было исключительно малым и что эти кровавые жертвы имели религиозный смысл.
В 'Апологии истории' он пишет: 'В Новой Испании, насколько я могу судить, людоедством не занимаются повседневно, обычно съедают мясо жертв, как нечто священное, в силу религиозных соображений'.
Лас Касас считает, что индейцы приносили человеческие жертвы богам с незапамятных времен. Этот весьма распространенный обычай свидетельствовал о том, что богам отдается самое драгоценное, что есть у человека. Таково было проявление исконной религиозности индейцев.
Человеческие жертвоприношения были отныне запрещены. Но, по свидетельству Виториа и Лас Касаса, неверные и язычники могли еще исповедовать свою религию, так как вера в христианского бога была для них необязательна. В конце XVI в. отец Акоста теоретически придерживается этого положения, но вносит в него существенные поправки: оно неприемлемо в стране, где уже началась евангелизация. Америка была именно такой страной. Язычество является препятствием для евангельской благодати и напоминает обращенным в христианство о ритуалах прежней веры. Поэтому становится необходимым искоренение и уничтожение 'любых дьявольских предрассудков, и, если нужно, прибегая к силе и власти'. Отходу от либерализма Лас Касаса способствовал также миф о Св. Фоме. В Европе считали, полагаясь конечно, на текст Евангелия, что он умер в Индии. После открытия Америки стало возможным использование слова «Индия» в применении к Новому Свету. В XVII в. священники, проповедующие у индейцев, доказывали, что Св. Фома боролся с язычеством в Перу, где и стал великомучеником. Этот миф послужил еще одним доводом против такого индейского предрассудка, как человеческие жертвоприношения.
Христианские проповедники использовали в борьбе против американского язычества целый набор доводов и исходили из того, что религия индейцев — их жрецы, обряды, изображения богов — дьявольская по своей природе. Лопес де Гомара, секретарь Кортеса, уверяет, что дьявол 'часто и запросто' обращается к жрецам и вождям, представляясь им в разных обличьях, предсказывая им будущее и повелевая приносить человеческие жертвы. Индейцы 'не подозревая, что это дьявол', повинуются и изображают его в том обличье, в каком он предстал перед ними. Лопес де Гомара один из тех евангелистов, которые убеждали индейцев в том, что дьявол многолик и что все их боги — проявление дьявола. Так, в Перу было покончено с Зупаи, духом, который был и не таким уж злым. Для колонизаторов этот дух стал олицетворением европейского Сатаны. Испанцы были убеждены, что повсюду в Америке они сталкиваются со всемогуществом и многоликостью Лукавого и не сомневались, что это их собственный Люцифер, прибывший в трюме корабля вместе с ними из Старого Света. Кстати, библейский Сатана олицетворяет ложь. Поэтому миссионеры не удивлялись сходству верований и религиозных обрядов индейцев и христиан: пост и воздержание; женские монастыри, обряды, напоминающие крещение и причастие, исповедь, Святая Троица в перуанской религии и т. д. Миссионеры считали это пародией и сатанинским узурпаторством, но не вменяли Богу вину за то, что он позволил Сатане создать эти пародии в Америке, уже вставшей на путь истинный.
Поскольку Сатана — он же Зупаи — был разоблачен, индейцам следовало отречься от ложных богов. Потому что Бог карает язычников. Авенданьо в XVII в. проповедовал, что Бог лишил власти инков, потому что они были язычниками. По той же причине лишился власти Монтесума. И если теперь страна обезлюдела, то виной тому не налоги и непосильный труд. 'Отцы ваши, хотя и получили крещение, продолжают тайно поклоняться дьяволу. Не тяжкий труд, а грех идолопоклонения несет смерть индейцам, потому что во времена инков они работали еще больше'.[19]
Итак, причиной всего было язычество индейцев: оно оправдывало колонизацию и грабеж, объясняло демографическое угасание индейцев, вплоть до их полного вымирания. А самым ловким трюком европейского Сатаны стало то, что он обманул своих грозных соперников, подсунув им идеологию, отмывающую все их преступления.
Миссионеры привезли в Америку вместе с европейским Сатаной и ад, куда попали все индейцы, жившие до принятия христианства.
Первый Собор в Лиме (1551 г.) предписывал проповедовать индейцам, что 'все ваши предки, все ваши вожди попали в царство страданий, потому что не знали истинного Бога, не поклонялись ему, а поклонялись Солнцу, камням и другим созданиям'.
Проповедник Аведаньо, о котором уже было сказано выше, взывал к индейцам:
'Теперь скажите мне, сыны мои, из всех людей, живших на этой земле до того, как испанцы стали проповедовать Евангелие, сколько получили спасение? Сколько? Сколько из них оказалось в Царствие Небесном? — Никто. А сколько инков отправились и ад? — Все. Сколько королев? Все. Сколько принцесс? — Все. Потому что они поклонялись демонам'.
