госаппаратом, разрабатываются на деньги коммерческих организаций при помощи коммерческих технологий управления и, соответственно, с коммерческой же эффективностью, что повышает эффективность государства. Они оказываются важнейшим звеном, соединяющим корпорации и государство в единое целое именно благодаря ориентации на глобальные процессы и ценности.
Американский путь отличается от характерной для неразвитых стран «олигархии» тем, что сращивание государства и корпораций идет на уровне не только лоббистов, но в наиболее важной части — на уровне стратегических аналитиков, то есть на базе не узкокорыстных интересов корпораций, а на основе долговременных стратегических интересов.
Вместо того, чтобы сначала порознь выработать системы корпоративных и государственных интересов, а затем мучительно и противоречиво, порождая высокую общественную напряженность, приспосабливать их друг к другу при помощи громоздкой, прожорливой и эгоистичной политической машины, США при помощи аналитического сообщества с самого начала вырабатывают систему национальных интересов как целое, объединяющее интересы бизнеса и государства. Это смягчает противоречия и повышает осознанность развития, а с ним — и конкурентоспособность общества.
Изучая примеры эффективного государственного управления, мы видим с обескураживающей ясностью, что государство, завися от общества и соизмеряя свои действия с его мнениями и даже предрассудками, не обслуга и не придаток общества.
Государство — самостоятельный субъект, созданный обществом и обособившийся от него для выполнения принципиально новых функций, неподвластных самому обществу.
Главной из таких функций является развитие или, если акцентировать внимание на качественной стороне дела, преображение общества: необходимость его может ощущаться изнутри, давая импульс мысли и действию, но само это действие и даже осмысление могут осуществляться только извне общества — со стороны государства.
Возможно, это выглядит кощунством, однако эффективное исполнение любой из признаваемых либералами функций государства приводит нас к признанию его самостоятельной, творческой сущности. И трагедия либерализма заключается именно в том, что в силу догматичности и идеологической ограниченности он последовательно требует половинчатого и непоследовательного, а значит, и неэффективного исполнения этих функций.
В самом деле: возьмем, например, создание производственной инфраструктуры. Даже цитадель самого оголтелого либерализма в современном мире — МВФ — признает, что при слабости национальной экономики государство должно, заняться развитием инфраструктуры.
А теперь посмотрим, каковы масштабы этого процесса.
В сегодняшней России — отнюдь не самой слаборазвитой стране, каким бы ни был ее регресс, — скорейшей модернизации подлежат следующие виды инфраструктуры:
• линии электропередач, как магистральные, так и распределительные;
• автомобильные дороги, в том числе внутри населенных пунктов;
• железные дороги;
• аэропортовое хозяйство;
• речные и морские порты, не используемые для экспорта;
• инфраструктура жилищно-коммунального хозяйства;
• значительная часть гидротехнических сооружений;
• часть газораспределительной сети;
• значительная часть стационарной телефонной связи;
• почта.
Отказ от решения задачи модернизации инфраструктуры означает продолжение сокращения территориальной связности страны, реально угрожающей ее территориальной дезинтеграцией.
В то же время масштабность задачи такова, что даже одно только начало ее сознательной реализации кардинальным образом изменит весь деловой и инвестиционный климат страны.
И это особенность не России — это особенность инфраструктуры. Она в силу самой своей специфики, с одной стороны, как правило, исключительно капиталоемка (и потому требует значительных усилий и затрат), а с другой — играет принципиально нерыночную роль, создавая рыночную среду для других участников рынка (характерно в этом отношении определение свободы как избыточности инфраструктуры), но допуская внутри самой себя лишь ограниченную конкуренцию.
С другой стороны, при модернизации инфраструктуры немедленно возникает вопрос о том, как именно ее следует модернизировать. Железную дорогу нельзя тянуть в пустоту: строя ее, мы либо подразумеваем освоение соответствующей территории, либо воздвигаем монумент собственной глупости, разбазаривая средства, силы и время нации.
А это значит, что модернизация инфраструктуры уже подразумевает наличие программы развития и размещения производительных сил, которую некому создать, кроме государства (естественно, при тесном сотрудничестве с бизнесом по моделям от США и Франции до Японии).
Конечно, эта модель будет несовершенной и неточной. Однако, как показывает опыт той же Японии (в которой оказалась реалистичной лишь половина определенных в 50е годы приоритетов), сам факт ее реализации настолько оздоровляет экономическую обстановку и настолько оживляет бизнес, предоставляя ему новые возможности, что он оказывается в силах не только исправлять ошибки государства, но и развивать качественно новые отрасли, создавая качественно новые сферы конкурентоспособности, по вполне понятным причинам просто не предвиденные государством.
Но ярче всего творческое призвание — творческая природа и функция государства — видно в стимулировании технологического прогресса. Создание новых технологий по определению имеет нерыночный характер, так как колоссальные средства вкладываются в полную неопределенность, без каких-либо реальных возможностей оценить риски их потери.
Попытка формирования рыночных костылей в виде венчурного бизнеса достигла лишь ограниченного успеха, касающегося прикладной сферы, то есть воплощения на практике уже созданных технологических принципов; ключевая же сфера создания этих принципов остается наиболее рискованной и потому нерыночной, доступной преимущественно государству. Недаром основным инструментом технологического прогресса остаются, как это ни прискорбно, военные расходы: только страх уничтожения в войне оказывается достаточно сильным для переламывания страха перед высокими рисками инвестиций в создание новых технологических принципов.
А осуществлять эти инвестиции и уж тем более организовывать, направлять их может только государство.
Эти примеры бесспорны, но они представляют собой лишь частные проявления творческой функции государства. Суть же ее заключается в непосредственной организации общественного развития как такового и в создании многочисленных предпосылок для него, многие из которых (например, создание системы образования) требуют десятилетий.
Таким образом, государство преобразует общество для самого общества, с максимальным учетом его мнений и интересов (достижение этой цели, собственно, и является демократией), но в отделенности от него и при необходимости — вопреки его сиюминутным желаниям и требованиям.
«Очень сложно гражданскому обществу бороться с терроризмом против собственного государства»
Уважаемые коллеги, дамы и господа, товарищи!
Прежде всего позвольте мне высказать несколько комментариев к предыдущему выступлению,
