российского бизнеса должно принимать активное участие развитое, разнообразное, структурированное (в том числе для сопоставления разных позиций и подходов), патриотическое и при этом компетентное, находящееся в постоянном контакте со своими зарубежными аналогами экспертное сообщество.
Министерство иностранных дел, оставаясь исполнительным органом, должно вернуть себе аналитические функции и, используя негосударственных экспертов, представителей заинтересованных ведомств и российского бизнеса, стать центром тактического анализа и планирования точно так же, как Совбез должен стать центром стратегического анализа и планирования.
Внешнеполитический блок администрации президента должен сконцентрироваться на техническом и информационном обеспечении деятельности президента и участвовать в работе Совбеза и МИДа только в этом качестве. Он не должен выполнять содержательных функций, так как это неминуемо приведет к подмене им Совбеза и дезорганизации его работы.
Эти технические по своей сути изменения будут иметь смысл лишь в случае обеспечения ими принципиального изменения сути внешней политики России. В настоящее время наблюдается ее тотальная «приватизация» различными группами влияния (как коммерческими — от «Газпрома» до компаний мобильной связи, так и интеллектуальными — от проамериканских до прокитайских группировок). В результате единственной структурой, чьи интересы не отражаются во внешней политике, является само государство (а значит, и общество). Жизненно необходим скорейший переход к «национализации» внешней политики — решительной и повсеместной постановки ее на службу обществу в лице государства.
Тематическое содержание внешней политики
Право «вето» в Совете Безопасности ООН унаследовано Россией у Советского Союза и не соответствует ее нынешнему состоянию. Поэтому Россия должна жестко противодействовать всем попыткам коренного реформирования ООН, так как они неминуемо приведут к ослаблению ее положения. В случае неизбежности такого реформирования она должна исходить из необходимости обеспечения глобальность баланса сил
Однако наиболее значительной формальной трансформацией в области международной безопасности представляется вероятный переход НАТО от регионального расширения к глобализации, при которой она присвоит себе право произвольного военного вмешательства в любой части света вне зависимости от позиции ООН. Вехой на этом пути станет включение в НАТО Японии (после расширения ее сил самообороны до полноценной армии, обладающей наступательными видами вооружений).
Россия не может остановить расширение НАТО (заминки с Украиной и Грузией носят технический характер), однако должна внятно и однозначно трактовать это как недружественный шаг (подчеркивая развертывание в новых странах НАТО наступательных вооружений, направленных против России, и размещение в Польше элементов ПРО) и ограничивать выгоды новых членов НАТО от сотрудничества с собой. Принимая необходимые меры по укреплению обороноспособности, следует содействовать напряжению между новыми членами НАТО и их традиционными региональными оппонентами, разъяснению обществам новых членов НАТО различия между их интересами и интересами их элит, а обществам старых членов НАТО — того, что необузданное расширение организации будет оплачиваться из их кармана. Экспансия НАТО должна ненавязчиво поощряться Россией таким образом, чтобы эта организация была дезорганизована и обессилена внутренними противоречиями.
Попытки США играть роль «хозяина мира», особенно ярко проявившиеся в требовании согласовывать с ними любой космический запуск (и в присвоении права уничтожать чужие спутники по своему произволу), должны нейтрализовываться совместными действиями широкого и различного для каждой попытки круга стран. Россия может играть в этом кругу роль организатора, но никогда — главного действующего лица.
Россия должна зорко следить за Китаем, чтобы не допустить военного выплеска его энергии ни на Тайвань, ни на собственные территории; непосредственным инструментом данного сдерживания должны выступать США или НАТО. Помимо подрыва глобальной стабильности, такой выплеск снизит энергетику китайского общества (как снизило ее провальное нападение на Вьетнам в 1979 году) и облегчит ему процесс выравнивания накопившихся внутренних диспропорций, а значит, укрепит его глобальную конкурентоспособность.
Вместе с тем главные угрозы международной безопасности носят объективный характер.
Прежде всего, созданный Западом после уничтожения им Советского Союза мировой порядок не дает возможности развиваться и даже нормально существовать двум третям человечества, ставя их в невыносимые условия. «Международный терроризм» и массовая миграция, размывающая идентичность развитых обществ, — формы стихийного ответа на это нетерпимое положение.
Заслуживает внимания позиция отдельных американских политологов, рассматривающих гражданское общество как основную силу, сдерживанием государства обеспечивающую стабильность общества, и исходящих из того, что в глобализированном мире страны и группы стран занимают роль основных структурных элементов общества: есть страны-банкиры, страны-пролетарии, страны-менеджеры и так далее. Они рассматривают «международный терроризм» как стихийное, еще не полностью развившееся и проявившееся и в силу этого неизбежно уродливое проявление нарождающегося глобального гражданского общества. Как и в случае традиционного, не над- а внутринационального общественного устройства, это глобальное гражданское общество объективно призвано сдерживать глобальное государство, в роли которого выступают США как персонификация коллективного Запада.
Однако, даже если это утешительное представление соответствует действительности, ждать вызревания глобального гражданского общества из разнообразных агрессивных сетевых структур — значит подвергать себя слишком большому риску. Россия должна сделать все (от формирования своего имиджа до прямых контактов), чтобы не стать объектом «приложения сил» «международного терроризма», в том числе и в качестве «слабого звена» в цепи сателлитов Запада.
Вторую системную угрозу международной безопасности создают глобальные сети. Первоначально формируемые государствами в качестве их «продолжений», они «отвязываются», отделяются, освобождаются от них и начинают реализовывать собственные цели. При этом мы видим, как, действуя через структуры тех или иных государств, даже очень сильных, они иногда реализуют цели, прямо противоположные интересам этих государств, манипулируя в своих интересах связанными с ними значительными фрагментами государственных аппаратов. Эмансипируясь от государств, они освобождаются от контроля соответствующих обществ и от ответственности перед ними; с другой стороны, они лишаются возможности использовать мощный аналитический потенциал государств, что резко снижает уровень их совокупного «интеллекта». В результате современные глобальные сети становятся разрушительными факторами современного мира.
Россия не может и потому не должна противодействовать этим двум основным угрозам международной безопасности напрямую, однако должна жестко обозначить зону своей ответственности (как минимум, СНГ), в пределах которой будет противодействовать процессам дестабилизации со всей решимостью и всеми средствами, как если бы они были направлены непосредственно против нее.
В то же время она должна сознавать основные объективно обусловленные направления противодействия этим угрозам и, не перенапрягаясь и не создавая угрозы своим интересам, тем не менее неуклонно поддерживать движение по ним.
Это укрепление государственности в ее традиционном понимании, восстановление и реабилитация в глобальном сознании понятия «суверенитет» и особенно «суверенитет народа», понимаемого как «население той или иной страны, объединенное общей культурой», восстановление международного права в том виде, в котором оно существовало до 1999 года. Это возврат к национально ориентированной системе ценностей от
