что я разрабатываю. Он едет, чтобы убить Пиму. Лучше всего сразу его прикончи. Позвони своему шефу, он тебе это подтвердит. Иначе будет немалый шум. Посмотри его фотографию, чтобы не ошибиться. Слышишь?
— К чему столько болтать? Пока! — Он бросил трубку, я сделал то же самое и, выскочив на стоянку, прыгнул в машину, Ник вдавил газ и вывернул руль. Машина развернулась на тесной площадке и выехала на местное шоссе.
— На автостраду. У нас приоритет. И на север. Я спрятал там одну девушку, а этот сукин сын, похоже, вспомнил, что у меня там домик. Она вроде как под охраной, но я предпочитаю сам быть на месте.
Когда мы выехали на автостраду, я воткнул отмычку в гнездо на панели, Ник прибавил газу; я удивился, что машина способна развивать такую скорость. Дорожный компьютер послал нам предупреждающее сообщение, а потом замолчал, словно умывая руки. Мы мчались как сумасшедшие. Какой-нибудь заяц на дороге или камешек под колесом превратили бы нас в кашу, в которой уже невозможно было бы разобрать, кто есть кто. Полтора часа. Всевозможные указатели атаковали нас предупреждениями и сигналами тревоги, но, к счастью, ни один из них не вмешивался в работу двигателя.
— Съезд влево, — сказал я, когда до цели оставалось полтора десятка километров.
Ник снял ногу с газа. С писком шин мы вписались в поворот и столь же шумно вырвались на шоссе штата. Через пять минут я полез в «бардачок», не веря в успех, но, к моему удивлению, «элефант» лежал там. Ник сунул руку в карман и протянул мне свой «кольт», в котором недоставало трех патронов. Я добавил два из своего и спрятал револьвер во внутренний карман пиджака.
— Закрой окно и сбавь скорость, — сказал я. Какое-то время мы ехали на скорости сто в час, я уже привык к более быстрой езде, и эта казалась мне чрезмерно медленной, но я молчал. Лишь когда Ник свернул в лес, следуя моему жесту, и вокруг замелькали деревья, я оценил искусство своего водителя.
— Никто здесь сегодня не ехал, — пробормотал Ник.
— Но мог пройти. — Я вглядывался в стену деревьев с моей стороны, хотя это не имело ни малейшего смысла. — Подъезжай к гаражу, — сказал я, когда за плавным поворотом показался дом.
Он был темен и неподвижен. Внутри у меня будто что-то оборвалось. Выглядел я, видимо, неважно, поскольку Ник наклонился ко мне и сказал:
— Ведь они знают, кто приехал, так? Что им, на дорогу с цветами выходить? Вылезай. — Он толкнул меня в плечо.
Машину он поставил так, что, выйдя из нее, я оказался перед дверями гаража, под прикрытием пуленепробиваемого кузова. Сам он вышел с другой стороны и с «кольтом» в руке оглядывался вокруг. Я вытащил из кармана пакет со своими вещами и достал из него ключ. Вставив его в замок, я вынул «элефант». Когда двери начали открываться, я слегка отодвинулся в сторону. Гараж был пуст. Я махнул рукой Нику и остановился в дверях, вертя головой, как журавль, пока не вошел внутрь. Заперев двери, я включил свет и направился в сторону двери, ведшей в дом. Когда я потянулся к ручке, дверь открылась и на пороге появился Саркисян.
— Если бы Вуди уже был в доме, он прикончил бы вас в два счета.
— Ведь дом охранял ты. — Я отодвинул его с прохода. — Познакомьтесь — Саркисян, — я показал на снайпера, — не знаю, как его по имени, а это Ник, не знаю, как его фамилия. Разберитесь сами. — Я вошел в дом.
Пима сидела на диване. Увидев меня, она словно не знала, что делать с собственными руками, наконец оттолкнулась ими от подушек и, вскочив, повисла у меня на шее. Я же, вместо того чтобы упасть от усталости, вдруг вновь обрел силы и, подхватив ее на руки, закружил в воздухе.
— Осторожно, телевизор! — послышалось сзади. Я обернулся. Саркисян стоял рядом с Ником, показывая куда-то пальцем. Я посмотрел в сторону. Там стоял телевизор, такой же, как у Э. М. П. — Шеф сказал, что второго тебе уже не даст. Впрочем, больше у него пока и нет.
— Еще скажи, что он отдал мне свой! — рассмеялся я, чувствуя себя словно после нескольких добрых порций мартини в весенний вечер без хлопот и забот.
— Угу. Именно так и было. Ты должен это оценить, — улыбнулся он.
Все улыбались, было невероятно весело и радостно. И потому голос Вуди донесся до меня словно сквозь туман.
— Не двигаться!
По взглядам Ника и Саркисяна я сориентировался, где он стоит.
Видимо, он вошел через входную дверь. Мы стояли неподвижно. Я был зол на себя за то, что собрал в одном месте как раз тех, кто был ему нужен — Пиму, Ника, себя. Кретин.
— Оуэн! Повернись, медленно!
Я отодвинулся от Пимы и медленно повернулся. В обеих руках он держал по пистолету, но не они были страшны. У него были глаза, которых испугался бы Груки — белые пятна, горящие жутким блеском, совершенно безжалостные.
— Вуди, ты проиграл. Тебя преследует ЦБР. Фаррел и Уэст мертвы. Фабрики больше не существует. Игра окончена. Незачем было к нам лезть, — выдавил я.
— А что мне было делать, идти в Тахайский корпус? Умереть за мать Землю? — фыркнул он.
Я поклялся, что если у меня не найдется иной причины, то я убью его из одного лишь презрения к подобному ничтожеству.
— Другие там умирают, — спокойно сказал я.
— Ну и хорошо. Может, у нас общий рай, вот с ними и побеседуешь. У меня нет времени.
— Тебе некуда спешить. Я же сказал — бал окончен. Я говорил с камендором Притчем, — добавил я.
Он на мгновение замер, а потом подошел ко мне и врезал дулом пистолета по лицу, потом еще раз. Я упал. Бросив взгляд в сторону Ника и Саркисяна, я заметил, как слегка дрогнул носок ботинка армянина, и поднял лицо к Вуди.
— Ну, убивай, дрянь! Чего мучаешь? — заорал я что было сил.
Он прищурился и наклонил оба пистолета. В ту же секунду он понял свою ошибку и лишь ее усугубил — вместо того чтобы выстрелить в меня, он начал поднимать оружие вверх. Я извернулся и ударил его ногами в голень, он пошатнулся и дважды выстрелил. У меня в руке уже был «элефант», и я нажал на спуск сразу же, лишь только ствол оказался приблизительно нацелен на безумца. Пуля попала в пистолет, который он держал в левой руке, пистолет не представлял опасности, так как Вуди, падая, поднял его вверх. Его правый пистолет выстрелил еще раз, и тогда раздались выстрелы откуда-то сзади. Одна пуля попала Вуди в нос, вторая в шею, и сразу же после этого послышался грохот «элефанта». Вуди согнулся и рухнул на пол, что-то большое и яркое пролетело над ним и ударилось о диван. Я вскочил на ноги и бросился к Пиме. Она падала на пол, я едва успел ее подхватить и смягчить падение. Оглянувшись, я увидел бегущего к дивану Ника. Вуди лежал почти разорванный надвое, с размозженным лицом. Саркисян с трудом поднимался с пола, с помощью Ника. Страшно воняло порохом. И кровью.
Я помог Нику поднять с пола Саркисяна. Он тяжело дышал, пятно на груди увеличивалось, но не слишком быстро; я содрал рубашку и принес из ванной бинт. Стерев кровь с его груди, я наложил на пенящуюся рану тампон, а потом крепко ее забинтовал. Он все время улыбался. Эта его улыбка едва меня не доконала.
— Чего скалишься? — выдавил я.
— Рад… что… телевизор… уцелел, — простонал он, продолжая улыбаться.
— Если ради этого дерьма ты совершил такой прыжок, то хотел бы я видеть, как ты себя поведешь в настоящем деле, — сказал сзади Ник.
— Ничего бы ты… не… увидел. Я быстрее… света…
Я отошел к окну. Мне не хотелось, чтобы они видели, какие у меня глаза. Словно в тумане, я увидел тормозящие перед домом три автомобиля и выходящих из них людей. Я открыл окно и махнул рукой. Из одной машины выкатился Э. М. П. с тростью в руке. Его люди бежали в сторону дома. Мы с ним долго смотрели друг на друга.
Эпилог
Посылка пришла сразу после двенадцати. Я подошел к терминалу — стандартное сообщение: «Посылка: видеодиск. Адресат: Оуэн Йитс, терминал: ААС, 357-82-90. Отправитель: Агентство 777.
