традиционном значении этого слова не было, в эпицентре остались лишь небольшие, более тяжелые фрагменты — половинки кроватей, столы, огнетушитель, — о которые я то и дело спотыкался, но могло быть и хуже. Потом я наткнулся на тело одного из наемников. Он был жив, и даже, похоже, не получил особых повреждений, его просто оглушило. Еще одно тело пребывало в подобном же состоянии. Обнаружив в густом облаке пыли сержанта, я помахал рукой перед его лицом, похлопал по щекам. Веки его дрогнули, и он открыл глаза. Я наклонился ниже. Он узнал меня и кашлянул.
— Зачем ты сюда приперся? — спросил он.
— Кашель, дерьмовый ты актеришка, ты едва меня не провел. Как только осядет пыль, дам тебе в морду…
— У тебя здесь какие-то дела, так? — Он схватил меня за руку. Кажется, он хотел мне ее пожать, но рукопожатия не получилось. — Выкладывай!
— Выкладываю, выкладываю. Да, есть у меня тут одна работенка.
— Так я и думал, — облегченно вздохнул он. — Сматывайся отсюда, этот взрыв тебе как раз на руку. — Он потянулся к нагрудному карману, блуждая пальцами возле застежки. Я помог ему. — Возьми, — он протянул маленький, но толстый конверт, — в городе у меня квартира, иди туда, никто о ней не знает. Там найдешь мои кредитки и прочее.
— Ладно, но скажи…
— Проваливай! Это твой единственный шанс отсюда вырваться.
Если бы я стоял, а не сидел на корточках, то растерянно переступил бы с ноги на ногу, сейчас же лишь покачал головой. Кашель хотел схватить меня за руку, но поймал лишь указательный палец, едва его не сломав. Я выдернул палец и, хлопнув сержанта по плечу, двинулся дальше. Через два шага я обнаружил первую настоящую жертву — самого старшего в отряде, кажется, по имени Макс, которому почти оторвало нижнюю часть тела. Обойдя его, я продолжил поиски, все сильнее беспокоясь. Откуда-то из-за туч оседающей пыли послышался вой сирен и крики людей, у меня оставалось все меньше времени. Еще один труп… и Будда, я едва не свалился на него. Живой. Я облегченно вздохнул. Он пошевелился и начал вставать.
— Погоди! — прошипел я. — Мне надо сматываться, понимаешь? У меня есть хата и деньги. А ты оставайся здесь, ладно? Вдвоем мы не справимся…
— Исключено… — простонал он и начал подниматься с земли.
— Говорю тебе — оставайся! Как только мне удастся…
В полутора десятков метров от нас что-то заскрежетало, видимо, авангард спасателей уже добрался до обломков.
— Помни — я был здесь, и взрыв, видимо, разорвал меня в клочья, — сказал я на ухо Будде и врезал ему в челюсть.
Вскочив, я бросился бежать в противоположную от спасателей сторону, наткнувшись по пути еще на несколько изуродованных тел. Кашлю и Будде повезло. Не говоря уже обо мне, но мне везло всегда, видимо, я был последним в очереди за удачей, и Господь Бог щедро отсыпал мне из своего мешка все, что осталось, не заботясь о количестве. Я пробежал под прикрытием не осевшей еще до конца пыли несколько десятков метров, свернул к полосе препятствий, преодолел два ряда «флобелий», потом прополз под «рулеткой» и рванул к забору. Я бежал вдоль него, наверное, минут пятнадцать, где-то должна была быть дыра, не знаю такой армии, где не проделали бы дыры в ограждении войсковой части. Разве что китайская, но Великую стену тайком не пробьешь. На щель я наткнулся минут через двадцать с лишним, в сетке кто-то хитрым образом перепутал выводы датчиков так, что охранное устройство не ощущало присутствия дыры, через которую спокойно мог пролезть средней упитанности солдат. Офицеры всегда были несколько толще, к офицерам эта дыра не относилась, но я не был здесь офицером. Я беспрепятственно выбрался наружу. Прощай, Какодоган-9 — по крайней мере, на какое-то время! Я огляделся вокруг, подозревая, что дыра была проделана в месте, благоприятствовавшем нелегальным вылазкам за территорию гарнизона, и потому, не особо беспокоясь, уселся под деревцем и, поглядывая на всякий случай по сторонам, заглянул в конверт Кашля. Пропуск сержанта — сойдет, только если патруль будет пьян в стельку. Кредитная карточка, о! Нацарапанный в спешке адрес, прекрасно. Сотня двадцатками. Диктофон, интересно…
Я снова огляделся. Где-то поблизости должно было быть шоссе, какая-то дорога или что-то в этом роде, не для того делают дыру в заборе, чтобы потом шагать много километров до цивилизованных мест. Некоторое время я прислушивался, но ничего не услышал. Выбрав направление, я пошел по, как мне казалось, слегка примятой траве, что предполагало наличие тропинки. Через четыреста метров тропа привела меня к группе высоких деревьев. Там стоял снабженный постоянным пропуском, картой окрестностей и ключами джип — видимо, приобретенное в складчину средство передвижения местных солдат. Я едва не расцеловал его в радиатор, поклявшись себе, что верну его обратно, утяжелив ящиком виски. Вскочив за руль и сверяясь с картой, я выбрался из зарослей. Неподалеку шла грунтовая дорога, видимо, ведшая к какой-нибудь ферме, с которой, скорее всего, имелась договоренность, поскольку следы колес на траве были явственно видны, и никого это, похоже, не волновало, ну и меня тоже. Вдавив газ, я помчался по дороге. Тирлбоут, городок, где жил Кашель, должен был находиться в сорока километрах. Я без труда нашел А-стрит и типичный многоэтажный доходный дом со сдаваемыми внаем квартирами. Никто тут никого не знал и не хотел знать. В квартире Кашля я почувствовал себя легко, как в своей собственной. С удовольствием закурив «марльборо» и оставив все попытки бросить курить, я налил себе четверную порцию виски и забрался в ванну. В воде я пролежал почти час, слушая записанный на диктофон рассказ Кашля и его советы мне. Он поделился многими ценными замечаниями, действительно многими. Я даже узнал, что местное спиртное на два процента крепче нашего и почему сержант Теодор Л. Лонгфелло, лучший сержант в армии США, перебрался из нашей армии в армию параллельного мира. Удручающая история. Неприятные чувства не удавалось смыть даже крепким виски. Я сел за стол и, закутавшись в халат сержанта, выписал на листе бумаги план своих дальнейших действий, вглядываясь в собственные записи до тех пор, пока не решил, что в них уже ничего невозможно изменить. Я сжег листок, выбросил пепел в раковину, написал другой план, совершенно идиотский, тоже сжег и выбросил в мусорное ведро на кухне.
Виски убаюкало меня лучше любой няни. Я даже не успел его за это поблагодарить.
18
Состояние готовности к войне — надо сказать, видимое лишь сквозь призму информации в прессе и весьма скупой, из соображений военной тайны, историографии конфликта — ничем не мешало жизни людей, во всяком случае тех, кто не принимал непосредственного участия в боевых действиях в космическом пространстве. Я убедился в этом уже на следующий день, когда без особого труда раздобыл адрес человека, занимавшегося подделкой документов, а уже вечером получил готовое водительское удостоверение и кредитную карточку. На счете, правда, имелось лишь семнадцать моих собственных долларов, но если бы фальсификатор умел «переводить» на счет несуществующие деньги, он не нуждался бы в таких клиентах, как я. Я внес на счет остальные деньги — четыре сотни, спасибо любимому Кашлю — и пошел искать подходящий компьютерный салон. В каждом городе найдется хотя бы один такой в районе, где обитают как представители среднего класса, так и те, кто опустился на ступеньку ниже в социальной иерархии или же еще не успел на нее подняться. Я посетил четыре салона, прежде чем нашел тот, что меня более или менее устраивал. Хозяин заведения сидел за не бросавшимся в глаза компом в углу, рядом с ним находилась солидная металлическая дверь — я мог бы поклясться, что она открывается по определенному сигналу, а хозяин мог одним движением пальца подать такой сигнал и скрыться за этой дверью. Чтобы подойти к нему, нужно было пройти мимо девушки, мрачного, обозленного на весь мир юного создания; она развлекалась с какой-то словесной пирамидой, сооружая ее на экране и разрушая одним нажатием клавиши «ESC». Возле окна сидел охранник, заботливо положив на стол рядом с собой трость. Пользуясь методом Шерлока Холмса, я присмотрелся к его ботинкам — подошвы были стерты ровно и одинаково, значит, он носил трость для шика или для обороны. На чудака он, впрочем, похож не был. Кроме этих троих, в салоне сидел какой-то молодой человек с большой родинкой на щеке, который, судя по всему, занимался подготовкой домашнего задания и был полностью поглощен этим процессом, а также супружеская пара лет шестидесяти, просматривавшая на экране свои страховки и предполагаемые дивиденды, вероятно, планируя, как их поделить между детьми и внуками. Я заплатил за сеанс, сел за комп, ознакомился со структурой местной сети и набрал имя компа хозяина.
«У меня есть кое-какая работа», — написал я.
