или грязным. Какая разница? Я согласна быть счастливой со всяким. Я устала, девочки, и мне надоело. Еще немного, и можно сойти с ума.
Когда пришло время бросать букет, молодые девушки выстроились позади невесты, желая выяснить, кому суждено выйти замуж следующей. Родственницы Ламис и Низара столпились вперемешку с подругами. По настоянию матери к ним неохотно присоединилась Тамадур. К Садим и Мишель, стоявшим в центре, торопливо подошла Гамра, которая уступила просьбам Ум Нувайир. Теоретически она была свободна — и абсолютно не прочь вторично выйти замуж.
Ламис обернулась спиной к девушкам, заранее условившись с подругами, что постарается бросить букет в их сторону. Она подбросила цветы высоко в воздух, и все кинулись ловить. После долгой и упорной борьбы Гамра получила то, что осталось от букета — несколько стеблей, перевязанных полоской белого кружева. Она подняла свою добычу и восторженно засмеялась:
— Я поймала букет! Я поймала букет!
ПИСЬМО 43
Кому: [email protected]
От кого: «seerehwenfadha7et»
Дата: 31 декабря 2004 г.
Тема: Сегодня он вернулся
С Новым годом! На этой неделе не хочу писать никакого предисловия. Пусть факты говорят сами за себя.
Фирас вернулся!
В тот день Садим вырвала страничку из календаря и осторожно сунула ее в свою ярко-синюю записную книжку — среди страниц, обклеенных фотографиями и вырезками.
Фирас вернулся к ней через два дня после свадьбы Ламис — вскоре после того, как подписал брачный контракт. За несколько недель до собственной свадьбы.
Садим была в Аль-Хобаре. Проведя вечер в гостях у родственницы, она пришла домой, но была не в состоянии спать. Воздух города, в котором жил Фирас, отравлял ее легкие; сияющие уличные фонари слепили глаза; девушке казалось, что Фирас повсюду — как будто он расстелил свой черный бишт над городом и окутал тенью все вокруг.
Садим лежала без сна, тяжело вздыхая, до четырех часов утра, и вдруг на мобильник, молчавший с тех пор, как ушел Фирас, пришло сообщение:
«Я невероятно страдаю — с того дня, когда ты покинула мою жизнь. Я понимаю, что буду страдать еще долго. Очень долго. Я уничтожил все твои фотографии, удалил все сообщения, сжег все письма, чтобы ты была спокойна. Нажимая на кнопку „Удалить“ и наблюдая затем, как огонь пожирает мое сокровище, я мучился, но твое лицо, твой голос и воспоминания о тебе навечно в моем сердце, и их невозможно стереть. Я не пытаюсь вернуть прошлое. Я даже не жду ответа. Просто хочу, чтобы ты знала: мне плохо без тебя, Садим. Очень плохо».
Садим с трудом читала. Ее глаза наполнились слезами в ту секунду, когда девушка увидела имя отправителя — имя, которое по слабости не решилась удалить из телефонной книжки. Фирас Тадж Раси. «Мой Фирас, мой король». Она едва осознавала, что делает, когда нажала «Перезвонить». Фирас ответил! Фирас, ее любимый, ее брат, отец, друг! Он ничего не сказал, но даже звука его дыхания было достаточно, чтобы Садим расплакалась.
Он молчал, не зная, что сказать. Время от времени тишина нарушалась шумом проезжающего автомобиля, а девушка продолжала всхлипывать, безмолвно упрекая Фираса и высвобождая все то, что таилось в душе и росло, росло, росло, пока совершенно ее не заполнило. Фирас прислушивался к болезненным вздохам Садим и шепотом просил любимую вообразить, что он раз за разом целует ее в лоб.
Одним движением мужчина разрушил все преграды, воздвигнутые Садим в попытке устоять.
Он не поверил своим ушам, когда девушка сказала, что живет у тети в Аль-Хобаре, всего в нескольких километрах от его дома! Не отключаясь, Фирас поехал к ней. Он не знал, в каком именно доме находится Садим, и не спрашивал — просто сказал, что окажется ближе к ней, чем она может представить.
Садим никогда не забудет этот рассвет. Под чириканье птиц по улицам Аль-Хобара катилась машина, за рулем которой сидел мужчина, измученный страстью и тоской. Пережив эру отречения, любовники окончательно забыли об осторожности. И судьба, точь-в-точь как отец, который не в силах видеть страдания своих детей, крепко взяла их за руки и повела друг к другу.
Садим подошла к окну и взглянула на улицу. Она начала описывать Фирасу соседние дома, поскольку не знала точного адреса тети Бадрийи. Она могла лишь сказать, что живет в доме с большой стеклянной дверью, по обеим сторонам которой растут деревья.
Девушка заметила свет фар на расстоянии; ей показалось, что она купается в теплом океане блаженства. Фирас увидел возлюбленную через стекло — увидел каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, и лицо цвета слоновой кости. «Молоко и мед», — неизменно говорил он, разглядывая ее фотографии.
Фирас приглушил мотор перед домом, неподалеку от окна, за которым стояла Садим. Она умоляла любимого отъехать подальше, чтобы кто-нибудь из соседей, возвращаясь из мечети после утренней молитвы, не заметил его. Мужчине было все равно. Он начал поддразнивать девушку и напевать:
