много фильмов, музыки… Или телевизор посмотрите. В кресле – пульт. В ванной есть аптечка, в шкафчике – чистые полотенца. Халат махровый есть… правда, мой… я надевал его уже… Но не грязный – это точно! В холодильнике – продукты. Полуфабрикаты, но можно быстренько сунуть в микроволновку – и порядок! Поешьте! Сразу легче станет. Вот увидите!
Еще раз улыбнувшись Дане, он открыл шкаф, вытащил плечики, на которых висела темно-синяя рубашка в тонкую серебристую полоску, и спросил:
– Как думаете, эта подойдет на поминки? Другие у меня больно светлые для такого мероприятия…
– Подойдет, конечно… – Дана кивнула, продолжая стоять посреди комнаты.
– Да вы садитесь! – предложил Артур.
– У меня слишком грязная одежда…
– Ну и что! Отчищу все потом. Но в ванную вперед себя не предлагаю! У меня времени в обрез.
Сказав это, Артур вместе с полосатой рубашкой скрылся за дверями ванной комнаты. Дана так и не смогла заставить себя опуститься на светлую обивку дивана и прошла в кухню. Там села на табурет, с которого действительно легко вытереть грязь, и задумалась. Что же такое происходит? Она неожиданно попала в дом к красивому мужчине. Судьба?! Он, похоже, и впрямь собирается уходить. Может быть, как-то спровоцировать его на то, чтобы задержался… Вряд ли они еще когда-нибудь встретятся, а так… Она, Дана, уже не раз задумывалась над тем, что все-таки сможет родить ребенка. Ей почему-то верилось, что дело было вовсе не в ней… Впрочем, не стоит сейчас думать про Вовку… Да, но если не с Вовкой… то чтобы вожделенного ребенка заполучить, надо же как-то… что-то… с другим… Не на улице же первого встречного отлавливать? А тут вдруг такой случай выпал.
Дана еще раздумывала, как лучше задержать Артура дома, а он уже вышел из ванной, свежий, с чуть мокрыми волосами и в рубашке, очень ему идущей. Бросив быстрый взгляд на часы, висящие на стене, хмыкнул, положил перед Даной на стол два ключа на колечке с брелоком в виде футбольного мяча и сказал:
– Все! Пошел! Дверь у меня такая, что не захлопнешь. Надо закрывать. От верхнего замка ключ длиннее. Будете уходить, закройте как следует… ну а ключи… ну… выбросьте, что ли… например, в Неву… чтобы никто подобрать не смог… Ну, или заходите как-нибудь в гости! Чаю попьем!
Дана не успела ничего сказать, а Артур уже выскочил за дверь, крикнув ей:
– Закройте за мной, пожалуйста!
После ухода Артура Дана сразу прошла в ванную. Хотелось побыстрей смыть с себя кладбищенскую грязь. Хорошо, что на ней сегодня легкое шелковое платье, которое и стирается легко, и высохнет мгновенно.
Чистых полотенец в шкафчике действительно было достаточно, а халат висел на прихотливо изогнутом крючочке один, что тоже понравилось Дане. Конечно же, у такого интересного мужчины женщины бывают, но их вещей он у себя не держит, что говорит о не очень сильных к ним чувствам. Уткнувшись носом в черную махровую ткань халата, Дана почувствовала легкий запах мужской парфюмерии и еще чего-то неуловимого. Наверное, так пахнет чистое тело Артура. Да, уж если заводить ребенка, так только от него! И ничего другого она, Дана, от него не потребует. Исчезнет из его жизни – и все! Да, но ведь его придется ждать здесь неопределенное время… А он может еще и раздражиться, если, вернувшись домой, застанет ее. А может и не раздражиться…
Приняв душ и простирнув платье, Дана закуталась в халат Артура и пошла разглядывать его квартиру. Обстановка была простая, но в этой своей простоте явно дорогая. Одна только огромная жидкокристаллическая панель, висящая на стене, наверняка стоит немалых денег. Включать телевизор Дане не захотелось. Непременно услышишь, как что-то где-то вышло из строя, взорвалось или обвалилось. Пока сохнет платье, лучше посмотреть фильм. Она прошла за стеллаж с книгами и возле экрана компьютера сразу увидела фотографию женщины в элегантной деревянной рамочке густо-коричневого цвета. Дана взяла фотографию в руки и ревниво вгляделась в женское лицо. Оно было красиво. И настолько, что мечта о ребенке, отцом которого станет Артур, тут же померкла. Никакая Дана даже и на время не нужна мужчине, у которого есть такая красавица. Поскольку вещей красавицы в квартире не наблюдается, значит, Артур ее до конца еще не добился, а потому их роман в самом разгаре. В общем, рассчитывать не на что.
Рядом с компьютером лежал фотоаппарат. Дана подумала, что в его памяти могут остаться и другие снимки, по которым можно определить степень близости отношений, которые связывают Артура с этой женщиной.
Отношения оказались достаточно близкими. На всех фотографиях, кроме двух, на которых было какое-то сугубо мужское и явно деловое совещание, красовалась эта женщина. Или одна, или в обнимку с Артуром. Настроение Даны опять испортилось. Совершенно очевидно, что при всей необычности и якобы судьбоносности их встречи ничего в дальнейшем быть между ними не может. Этот мужчина прочно занят смуглолицей кареглазой красавицей с длинными глянцевыми волосами цвета темной меди. Надо сказать себе «нет», попить чаю, убраться восвояси и в этих «восвоясях» продолжать до полного изнеможения думать об ужасной могиле, о которой она уже как-то умудрилась слегка подзабыть.
Дана включила электрочайник и отправилась проверять, насколько высохла одежда, которую она повесила на тонкую струну над ванной. Маленькие летние трусики уже сухие, а у платья мокрым остался только подол. Просушив влажную ткань полотенцем, Дана натянула на себя одежду, решив, что на солнечной улице платье досохнет само по себе. Пить чай расхотелось. Чего его пить-то? Какой в этом смысл?
Дана расчесала волосы, с неприязнью подумав, что они отвратительно короткие, не слишком густые, да еще и самого обыкновенного темно-русого цвета. Может, покраситься? В медный? Ну а что это даст? У той красотки на фото, кроме длинных ярких волос, еще и глаза красивые: продолговатые, карие, с ресницами до бровей. А у нее, Даны, какие ресницы? Самые обыкновенные. Она, конечно, специально покупает удлиняющую тушь, но что-то она не слишком удлиняет… И эта бледная голубизна радужки… Все же карие глаза куда выигрышней смотрятся при любых ресницах.
Дана тяжко вздохнула, повесила на плечо сумочку, взяла со стола ключи с брелоком с виде футбольного мяча и покинула гостеприимную квартиру мужчины со сказочным именем Артур. Кажется, он разрешил ключи выбросить в реку или… занести потом… якобы прийти в гости… на чай… Странный какой… неосторожный… А что, если она, Дана, на самом деле – воровка-домушница? Или наводчица какая? Хотя… может, у него этих квартир столько, сколько у нее неприятностей? Одной больше, одной меньше – без разницы…
Нет, выбрасывать ключи Артура она не будет. Мало ли что… Вот возьмет да и навестит его как-нибудь вечерочком: здрасьте, мол, а вы меня помните?
Дома Дану ждала самая неприятная из всех ее неприятностей – бывший муж Вовка в самой худшей из своих ипостасей, а именно – в чрезвычайно пьяном виде. Конечно, можно лишить Вовку ключей, но он непременно станет дожидаться ее под дверью, а соседей Дана стыдилась.
– Дай триста рублей, – сразу начал Вовка, как только увидел бывшую жену. – Я отдам.
– Знаю я, как ты отдашь… – тихо, чтобы не разозлить его, произнесла Дана и прошла в кухню, потому что вдруг почувствовала, что голодна. Вот осталась бы у Артура какой-нибудь фильм смотреть и чаем запивать, глядишь, Вовка не дождался бы и ушел, а теперь станет выворачивать ей душу.
– Нет, ну я правда отдам, – принялся нудить бывший муж, прошлепав за ней на кухню.
Дана всегда давала Вовке деньги. Во-первых, потому что жалела его, во-вторых, потому что побаивалась. Достаточно спокойный человек в трезвом виде, в пьяном он становился агрессивен и почти неуправляем. Дана раскрыла сумочку, достала три сотенных бумажки, но Вовка уже заметил в ее кошельке пятисотенную купюру и нацелился дрожащими пальцами вытащить ее.
– А ну уйди! – Дана щелкнула замком недавно купленного кошелька, но Вовку уже было не остановить. Он вырвал у нее сумку, вытащил кошелек и попытался его открыть, но у него ничего не вышло. Должно быть, таких замочков он еще не видел. Дана и сама-то не сразу к нему приспособилась.
Бывший муж крутил в ручищах кошелек, а изо рта у него тянулась струйка мутной слюны. Дану передернуло. Был ведь нормальным мужиком: и зарабатывал неплохо, и по хозяйству все умел делать, и любовником был хорошим. Только вот детей у них не получалось. Вовка винил во всем ее и сам обследоваться категорически отказывался. В конце концов ушел к другой женщине, в надежде заиметь
