И еще просил: не общайся с этой дикой шалавой Нелькой. Хватит ей помогать. Она – пустое место, ничто, подстилка чужая. Нечего с ней даже рядом стоять, а то ведь уподобишься. Скажи мне, кто твой друг…
Но ведь проси – не проси, жена все равно продолжает делать по-своему. Зачем нарывается?
Конечно, его прорвало. Ударил ее пару раз. Но ведь впервые за все годы супружеской жизни ударил. Хотя, по правде сказать – себе-то можно сказать полную правду, – руки чесались давно. Потому что она явно не хотела понимать слов. И просьб по-хорошему тоже не понимала.
Вот он и не выдержал тогда.
Обиделась, снегурочка. Обычно первая мирилась…
Куда она девалась?
Славик заглянул в ее шкафы – все вещи на месте.
Ключи от ее машины (его подарок, между прочим) – в прихожей на столике.
Паспорт? Загранпаспорт?
Ага! Вот это отсутствует. Сумочку, стало быть, свою взяла и укатилась.
Он ходил по огромной пустой гостиной и думал.
Телефон у нее отключен. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия Сети»…
Вот ведь – садистка конченая! Знает, что он встревожится, взволнуется…
Мстит по-тихому… Песни без слов устраивает…
Ну, это она зря… Это он тоже сумеет. И она прекрасно знает, что тут он больший мастер.
Славику показалось, что у ножки роскошного дизайнерского дивана маячит нечто постороннее.
Он нагнулся и поднял телефон. Ее телефон! Она, стало быть, не подняла его с пола, как выронила из рук, так он и остался тут валяться.
Что это может значить?
Он встревожился.
Вдруг она в больнице?
Вдруг он превысил…
Или улетела к ненаглядной мамашке в Швейцарию? Неужели туда придется все-таки звонить?
Нет, это уж слишком. Это себя на посмешище выставлять… Это он не сможет. Или только уж в самом крайнем случае.
Кому позвонить? У кого спросить?
Нельке, этой драной шлюшке? С ней жена как раз разговаривала, когда он вошел… Из-за нее все, поганки… Ну, ей позвонить можно… был бы толк.
Тут телефон в его руке заверещал сам.
Домработница прорезалась:
– Когда приходить, Ростислав Борисович?
Ее еще ему не хватало для полного счастья!
– Пока не надо, у нас порядок, я только вернулся. Все чисто, как вы тогда оставили… Жены еще нет… Я позвоню…
Ладно… Кому, значит, звонить?
Нельке…
…И у этой телефон отключен. Вот заразы!
Так… с родственничками переждем.
Он на всякий случай набрал номер Саниной квартиры, ее собственности, которая принадлежала ей еще до их свадьбы. Они, как он эту красоту купил, то жилье сдали, чтоб не простаивало впустую. А теперь жильцы съехали, основательно загадив там все, как бомжатник. Сейчас в квартире как раз шел ремонт.
Позвонить можно, просто для проформы. Не могла жена там быть.
Откликнулся рабочий. Славик спросил, как дела.
– Да все почти готово, приезжайте смотреть. Завтра все вымоем, вычистим. А послезавтра можно работу принимать. Как с хозяйкой договаривались.
Неприятно все это. Где она, черт побери?
Но он тут же взял себя в руки. Психовать сейчас смысла не было никакого. Найдется – все выяснит.
В любом случае горячку пороть не стоит. Жена его ждет через два дня. Может быть, объявится к этому сроку. Если так – все пойдет по-прежнему.
Он постарается простить и забыть.
А если не вернется… Ну – тогда и «будем посмотреть».
Кстати, позвонить еще можно Габриэлле…
А вдруг она в курсе?..
Славик даже улыбнулся краешком губ.
Габриэлла… Пожалуй, самая понимающая из знакомых девиц его жены. Знает, как себя вести, умеет уважение показать, где надо промолчать, где надо засмеяться. Он особо не вникал в бабские дружбы, не расспрашивал. Зачем ему? Да и Сана сказала, что знакомая ее тот же институт заканчивала, что и она. Дальше ему и неинтересно…
Да, именно так. Славик не знал, что они не просто один и тот же институт заканчивали, но даже вместе учились, в одной группе.
Только в институте нынешняя Габриэлла еще звалась Натальей, была постарше Саны на пару годков.
Сабина помнила, как отправились они на первые, тяжким трудом заработанные деньги всей семьей в круиз по Средиземному морю – впервые в жизни – и как там они с Наташей (ныне Габриэллой) повстречались. Наташка была с «дяденькой», которого ублажала как могла, а тот, в свою очередь, тратился на свою спутницу щедро и безрассудно.
Так она и жила все эти годы: от «дяденьки» к «дяденьке». Жила-поживала да добра наживала. Квартирку заимела в центре, машинку, очень даже вызывающую приступы зависти своей ценой и всеми остальными показателями класса люкс. Какие-то там картинки малевала – типа художница. Выставки устраивала… Под звучным именем Габриэлла.
А недавно, меньше года назад, заявилась на Санкин показ, вся из себя такая строгая, холеная, деловая. Прошла сквозь толпу обступивших со всех сторон журналистов, приблизилась к Сане:
– Привет, дорогая!
Обнялись, как родные.
Габриэлла огляделась, остановила взгляд на нем, Славе:
– А это и есть наш муж?
Ловко у нее получилось! Как-то так сразу – хоп! И вроде – ближайшие друзья, почти родственники!
«Наш муж!» – и ничего не скажешь.
– Ростислав, – представился он.
– Слава, это Наташа…
– Габриэлла, – слегка оттесняя Сану, как несколько назойливую малозначительную дальнюю родственницу, назвалась неприступная красавица.
Санку тут же оттащили журналисты, а они – Ростислав и Габриэлла – даже очень мило поговорили. Она выучку имела еще ту! И пошутить могла с пониманием, и слушала внимательно, всем видом показывая уважение и интерес, и выглядела безукоризненно.
Славик такую подругу одобрил. Она появлялась в их доме. Правда, в его отсутствие это было всего пару раз, но Санка докладывала:
– Заходила Наташка, тьфу, Габриэлла, поболтали. Тебе привет.
– И ей привет, – отзывался муж вполне искренне.
Все их разговоры он держал под контролем.
Вот ей можно и позвонить. Вдруг – знает что-то? А нет, так хоть поговорить с более или менее приятным человеком.
– Привет, Габриэлла! Как дела?
– О! Какой приятный сюрприз! Ростислав! Рада слышать!
