лента или веревка, нечто негибкое. И еще: он пытался вылезти из этих оков или бежать в них, поэтому следы сдавливания столь заметны, вздулись и выпирают наружу. — И добавила: — В двух местах кожа порвана. Думаю, носки и ботинки на него надели потом, сняв кандалы… Полагаю, он был босиком, когда на нем были эти кандалы. Посмотрите, как располагаются потертости на коже и следы сдавливания.
Что бы ни происходило с Харри перед смертью, это было крайне неприятно. Отлично его зная, я не сомневался — он не был образцово-послушным узником, отсюда и след от стрекала для скота, явные свидетельства инъекций и ножных кандалов. «Отлично сработано, приятель!»
— Заметив эти волокна у него на ступнях, — сказала доктор Глизон, — я осмотрела все тело и обнаружила волокна в волосах и на лице. Они могли попасть туда с его вязаной шапочки, но она темно- синяя, а волокна разноцветные.
Я никак это не прокомментировал — мне и так было понятно, что Харри лежал на ковре или одеяле.
— И еще, — добавила доктор Глизон. — Волокна обнаружены также на брюках, рубашке и белье, и они тоже не имеют отношения к той одежде, в которой его сюда доставили. Кроме того, я нашла четыре черных волоса, все длиной около двух дюймов, — один на рубашке, один на брюках и два на нижнем белье. Я приклеила их скотчем к ткани, на которой обнаружила.
Я кивнул с безразличным видом. Чем меньше я говорю, тем больше доктору Глизон представляется необходимым нам объяснять, так что она продолжила:
— Эти волосы не принадлежат покойному. И вообще — под микроскопом выяснилось — не человек.
— Собачья шерсть? — спросила Кейт.
— Может быть.
Кайзер Вильгельм?
А доктор Глизон заключила:
— Вот и все, что я обнаружила на теле и сочла необычным.
— Вы можете определить время смерти? — спросила Кейт.
— Судя по тому, что я вижу, чувствую и обоняю, смерть наступила около двадцати четырех часов назад. Может, чуть меньше. Эксперты-криминалисты, обследуя место смерти, вероятно, обнаружат еще что-то и определят время более точно, как и патанатом, который будет проводить вскрытие.
— Это вы снимали с него одежду и собирали личные веши?
— Да, с помощью ассистента.
— Помимо шерсти животного происхождения и странных волокон, что-нибудь еще необычное заметили?
— Что, к примеру?
— Ну, необычное. Странное.
— Нет… но если понюхать его одежду, особенно рубашку, можно уловить слабый запах дыма.
— Какого дыма?
— Табачного. А среди его вещей не было никаких курительных принадлежностей.
«Забытое искусство».
Детективы, занимающиеся расследованием убийств, эксперты судебной медицины и патологоанатомы свято верят, что мертвое тело может раскрыть свои секреты. Волокна, волосы, слюна, следы укусов, натертая веревкой кожа, окурки, табачный дым и пепел, ДНК, отпечатки пальцев и так далее и тому подобное. Убийца всегда оставляет какие-то следы на жертве, и жертва на убийце тоже. И все, что следует сделать, — это найти их, проанализировать, сравнить с образцами, взятыми у подозреваемого. Но вся штука в том, чтобы найти этого подозреваемого.
— Что-нибудь еще? — спросил я.
— Нет. Но я провела лишь предварительный, поверхностный осмотр одежды и личных вещей. Со мной все это время был ассистент, и я записывала обнаруженное на диктофон — при осмотре и тела, и личных вещей. Вы получите эту запись, я сделаю для вас копию.
— Спасибо. — Видимо, она уже поняла, что дело «горячее».
— Почему вокруг этого столько суеты?
— Вы и впрямь хотите знать?
— Нет, — немного подумав, ответила она.
— Хороший ответ, — одобрил я. — Ну что же, вы нам очень помогли, доктор Глизон. Спасибо за потраченное на нас время.
— Вы останетесь возле тела?
— Да.
— Пожалуйста, больше к нему не прикасайтесь. — Она оглянулась на останки Харри Маллера: — Если он был убит, надеюсь, вы найдете того, кто это сделал.
— Найдем.
Доктор Глизон попрощалась с нами и вышла.
— И почему такой молодой женщине нравится работать в морге? — удивилась Кейт.
— Может, она надеется найти здесь своего правильного мужчину. Ладно, давай за работу.
Мы с Кейт, по-прежнему в резиновых перчатках, начали осматривать личные вещи Харри — бумажник, часы, пейджер, бинокль, видеокамеру, цифровой фотоаппарат, компас, кусачки, справочник по птицам и карту местности, на которой территория клуба «Кастер-Хилл» была обведена красным маркером с указанием охотничьего дома и нескольких других зданий. Даже будучи в перчатках, мы соблюдали особую осторожность, чтобы не смазать возможные отпечатки пальцев.
Я изучил содержимое бумажника Харри и заметил, что в отделении для мелочи лежал запасной ключ от его квартиры и ключи от «тойоты», а также второй ключ от «понтиака», его казенной машины. Но не было запасного ключа от внедорожника. Или его кто-то забрал, и явно не полиция штата, уже имевшая ключ от этой машины, — он раньше болтался на кольце с остальными его ключами. Стало быть, кто-то другой мог извлечь этот ключ из бумажника и перегнать внедорожник подальше от территории клуба «Кастер-Хилл». И кто бы это мог быть?
— Ничего необычного или странного, — сказала Кейт. — И никаких следов, что тут кто-то копался. Но могу спорить на что угодно: с пленки и дисков что-то стерли.
— Более вероятно, — заметил я, — что пленку, диски и флэшку просто заменили запасными — их у Харри было полно.
— Значит, в лаборатории не обнаружат никаких следов уничтоженных снимков.
— Думаю, нет.
Я поднял сотовый телефон Харри и, включив его, просмотрел список последних входящих звонков.
В субботу, в девять шестнадцать утра, звонила Лори Баник — в ответ на звонок Харри, прозвучавший в семь сорок восемь; потом еще десять звонков от нее, начиная с полудня субботы, после полученного от него сообщения в шестнадцать ноль две, все воскресенье и даже сегодня, в понедельник.
Потом был звонок дежурного офицера Кена Рейли в двадцать два семнадцать в воскресенье — реакция на звонок Лори в офис АТОГ.
Следующий входящий звонок на мобильник Харри имел место в двадцать два двадцать восемь в воскресенье, с некоего номера в Нью-Джерси.
— Это не домашний номер Уолша? — спросил я у Кейт.
— Он самый.
— Но он сказал, что не звонил Харри, пока не приехал нынче утром в офис.
— Значит, соврал.
— Точно… А вот и звонок Уолша нынче утром… а перед ним звонил Кен Рейли, всю ночь, из дома двадцать шесть…
— Такое впечатление, что Том Уолш гораздо больше озабочен всем этим, чем хочет нам показать, — задумчиво произнесла Кейт.
— Это еще мягко сказано, — поддержал я. — Он все время врет, пудрит нам мозги, а значит, это было не простое задание с приказом только вести наблюдение.
